[Yin]

Как писать книги. Мемуары о ремесле
On Writing
Автор: Стивен Кинг
Переводчик М. Левин
Языки: Русский
Издательство: АСТ
ISBN 5-17-016758-Х; 2004 г.

Это – пожалуй, самая необычная из книг Стивена Кинга. КНИГА, в которой автобиографические, мемуарные мотивы соседствуют не только с размышлениями о писательском искусстве вообще, но и самыми настоящими «профессиональными советами тем, кто хочет писать, как Стивен Кинг».
Как формируется писатель?
Каковы главные «секреты» его нелегкого «ремесла»?
Что, строго говоря, вообще необходимо знать и уметь человеку, чтобы его творения возглавляли международные списки бестселлеров?
Вот лишь немногие из вопросов, на которые вы найдете ответы в этой книге.
Вы действительно «хотите писать, как Стивен Кинг»?
Тогда не пропустите эту книгу «Писать, как Стивен Кинг вас научит САМ СТИВЕН КИНГ!

СКАЧАТЬ

@темы: Книги

---

[Yin]

Как стать писателем
Автор: Юрий Никитин
Языки: Русский
Издательство: Эксмо
ISBN 5-699-04991-4; 2004 г.

Это книга не только одного из самых успешных в коммерческом плане авторов, т. е. наиболее издаваемого в жанре фантастики: годовые тиражи - по миллиону, но и, что не менее важно, книга человека, у которого за плечами лекции Литинститута, многолетнее общение с мастерами прозы и - опыт, опыт, опыт, знание секретных приемов писателей, позволяющих добиваться ошеломляющего успеха!
Ему есть, что передать молодым авторам. И он - передает. В этой книге!

СКАЧАТЬ

@темы: Книги

---

[Yin]

30.07.2012 в 03:51

Пишет  Jean Sugui:

Как создать героя
Правила Василия Купцова

1. Имя основное (Иван Анатальевич Грязнов)

Следующие пункты — это видоизменение имени в тексте. Не забывайте, мы — русские авторы, это англичанину можно по всему тексту именовать персонажа одним именем Фродо, ну, иногда еще мистером Беггинсом или хоббитом. Хороший русскоязычный писатель просто обязан пустить в дело все возможности родного языка, ну, хоть в деле касающегося вариации имен. Итак, Иван...

2. Варианты имени в тексте от автора (Иван, Ваня, Ивашка)

3. Варианты не-именного обозначения (подросток, тетенька, здоровячок, крепыш), по профессии.

4. Как героя называют другие (Ванек, Ваня) Вариант — называет только друг (А, Толстой: Мин Херц) или только мать. В том же «Петре Первом» автор именует главного героя, даже малолетнего, только «Петр», или «царь», на уменьшительное «Петенька» имеет право только родная мама! Заметим, что в романе царь Петр сам придумывает для себя обращение «герр Питер», запрещая «царя-батюшку».

5. Кличка героя (Ваняйло)

6. Уменьшительно-ласкательные варианты (Ванюша, Ивашечка)

7. Как его могут называть недруги (Ванька).

8. Как могут называть иностранцы (Вано, Жан-Иван)

От имен переходим к другим особенностям разговорной речи. Ну, во первых это:

9. Акцент, — без комментариев

10. Некоторые особенности произношения: скажем, ребенок не произносит буквы «р», с заменой на «л», или говорит о себе в третьем лице, наконец, для роботов — каждая фраза может начинаться «С-300 режим он-лайн».

11. Постоянно употребляемые слова, словосочетания (сорок человек на сундук мертвеца).

12. Тип характера. Без объяснений, ибо они могут быть бесконечны...

13. Родственные связи героя с другими персонажами. Пункт, занеченный мной одним из первых. Если героев романа много, скажем в исторической фэнтези, и некоторые из них — не близкие (двоюродные и троюродные братья), то не вредно даже начертить генеалогическое древо.

14. Рост. Общая конституция (астеник, живот отвисает) Раса, цвет кожи. Общие особенности строения тела (одноногий пират, беременность)

15. Пол, выраженность издали (поляницу издали можно было принять за воина)

16. Цвет волос, стрижка, прическа. Кстати, не вредно, отдавая книгу издательству, составить краткий «словесный портрет» для художника, занимающегося обложками. Чтобы не делали стрижку «под бобрик» длинноволосым рыцарям.

17. Цвет, разрез глаз, отсутствие глаза (повязка или стеклянный?), косоглазие, бельмо, очки, если близорук — то щурится без очков, если пожилой — читает, отдалив от себя газету. Этот пункт так и рождает сценки. Является некто, глаза разного цвета. «Глаз не в масть — жди напасть!» «А ты чего, от него добра ждешь? Как же, открывай рот, подкинет» — вот и готовое появление недруга.

18. Строение носа, хлюпает ли им, храпит ли? Размер рта, зубы. Курит ли, если да — то что, как держит трубку...

19. Усы (если имеются — какие?), борода (описание), шрамы на лице и шее, особенности (заостренные уши), родинки.

20. Особенности рук (нет пальца, мозолистые, руки пианиста), остановиться на ногтях/ Левша?

21. Типичные движения (размахивание руками при разговоре, подергивание плечами, полуулыбка после инсульта)

22. Головной убор

23. Одежда — подробно (если есть)

24. Обувь

25 Постоянно носимые предметы (меч, калькулятор), украшения.

26 Если профессия, род занятий героя отложили отпечаток на внешность — то полезно отметить.

@темы: Теория

---

[Yin]

08.05.2011 в 21:41

Пишет  Yulita_Ran:

советы бывалых
Я одно время очень увлекалась всякой литературой на тему "Как написать гениальный сценарий", "Как написать гениальный роман", "Как снять свой первый фильм" и т.д. и т. п. Потом подостыла. Подобные книги - это как система Станиславского в театральном искусстве. Хорошая штука, да, но она не заменит таланта, если его у тебя нет. Настоящий писатель (или режиссер) никогда не раскроет своей истинной кухни - просто потому что литература - это поток... Ну, вы уже знаете мою точку зрения по этому поводу. И что ты скажешь тому, кто только начинает? "Не будь глупцом, раскрой свои уши и всегда носи с собой блокнот и чернильный карандаш паркер и записную книжку нетбук - мало ли где и в какое время этот поток захочет пролиться на тебя? Просто будь готов к этому". О, да, детка, да. Все так и не совсем так. У каждого гения - свой секрет, универсальной системы нет, что бы по этому поводу не рассказывали преподаватели профильных вузов. Хотя есть, конечно, ремесленная часть - то, что называется техникой и теорией. Вот этому действительно можно и нужно учиться: принципы композиции, стили, жанры, структура романа, сценарный план...

Но советы писатели, сценаристы и режиссеры все-таки дают забавные.

Советы от:

Курта Воннегута

1. Используйте время человека, о котором вы ничего не знаете, таким образом, чтобы он не чувствовал, что его время тратится зря.
2. Пусть у читателя будет хотя бы один персонаж, за которого он сможет крепко зацепиться.
3. Каждый персонаж должен чего-то хотеть — хоть стакан воды.
4. Каждая фраза должна выполнять две функции сразу: раскрывать характер и продвигать действие.
5. Начинайте настолько близко к финалу, насколько это возможно.
6. Станьте настоящим садистом. У вас невероятно симпатичные и совершенно невинные главные персонажи? Очень хорошо: сделайте так, чтобы с ними случилось нечто чудовищное, чтобы читатель понял, из какого теста они слеплены.
7. Пишите так, чтобы это понравилось одному человеку. Если вы раскрываете окошко и вступаете в любовную связь со всем миром, рассказ, как бы это сказать, заболевает воспалением легких.
И наконец:
8. Давайте своим читателям максимум информации — чем скорее, тем лучше. Черт с ним, с саспенсом. У читателей должно быть полнейшее понимание происходящего: кто, где, почему; настолько, чтобы они сами могли закончить рассказ, если вдруг тараканы слопают последние несколько страниц.

Джорджа Оруэлла

1. Никогда не используйте метафоры, сравнения и другие стилистические фигуры, которые вы привыкли видеть в книгах. Звучит очень легко, но на самом деле невероятно трудно. Все устойчивые выражения и клише очень быстро приходят на ум и всегда кажутся уместными, благозвучными и выразительными. Именно поэтому их и следует избегать. Такие выражения стали настолько “избитыми”, что не уже не вызывают эмоциональной реакции.

2. Никогда не используйте длинное слово там, где можно обойтись коротким. Употребление длинных слов еще не делает вас эрудированным, а иногда даже наоборот может вызвать отрицательную реакцию у читателя. Кроме того длинные слова гораздо труднее для восприятия и понимания.

3. Не используйте лишние слова. “Классическая литература - это простые слова, заряженные глубоким смыслом.” (Эзра Паунд) Соответственно любое лишнее слово, которое не вносит вклад в общий смысл абзаца только мешает восприятию и затрудняет понимание. Краткость - сестра таланта.

4. Никогда не используйте страдательный залог там, где можно использовать действительный. Это правило нарушают особенно часто. Может быть потому что многие не знают в чем разница между активной и пассивной конструкциями. Активная конструкция всегда лучше для восприятия, т. к. она короче и убедительнее.

5. Никогда не используйте заимствованные, научные слова, а также жаргон, если их можно заменить повседневным эквивалентом из родного языка. Многие статьи, опубликованные в интернете написаны техническим языком. Старайтесь писать для обывателей. Если ваша читательская аудитория высококвалифицированные люди, это своего рода вызов. Не нужно давать лишних объяснений, но постарайтесь помочь читателю понять то, что вы хотите до него донести.

Чака Паланика

Двадцать лет назад, я с подругой прогуливался по Портленду в конун Рождества. Крупные универмаги: «Мейер и Френк»… «Фридерик и Нельсон»… «Нордстром»… их большие витрины каждая представляла собой простую и милую картину: манекены, демонстрирующие одежду или бутыльки духов, сидят на искусственном снегу. Но витрины «J.J. Newberry’s», черт подери, были набиты куклами , мишурой, скребками, наборами отверток и подушками, пылесосами, вешалками, хомячками, шелковыми цветами, конфетами – ну, вы поняли. И на каждом из сотни различных предметов красовался круглый ценник из блеклого красного картона. И когда мы шли мимо, моя подруга Лаура сказала, взглянув на это:
- Должно быть они оформляли витрину по принципу: «Если витрина выглядит неважно – запихни всего побольше».
Она попала в точку тогда, и я помню это 20 лет спустя, потому что это меня рассмешило. Те другие мило оформленные витрины… Уверен, что они были оформлены стилистами и со вкусом, но у меня не осталось воспоминания о том, как они выглядели.
Для этого эссе моя задача: запихать всего побольше. Набить идеями, как Рождественский чулок, в надежде, что что-нибудь пригодится. Упаковывая посылки читателям в подарок, я кладу туда конфеты, белку, книгу, разные игрушки и ожерелье, и я рассчитываю, что такое разнообразие гарантирует: что-то здесь сочтут абсолютной тупостью, а что-то - совершенством.

Номер Один: Два года назад я написал первое из этих эссе. Оно было про писательство по моему “методу кухонного таймера “. Ты никогда не видел это эссе, но метод заключается в следующем: Когда писать неохота, поставь кухонный таймер (таймер для варки яиц в оригинале. прим. пер.) на один час (или полчаса), садись и пиши, пока таймер не зазвонит. Если через час тебя будет так же воротить от писания, ты свободен на час. Но обычно ко времени, когда таймер срабатывает, ты так увлечен своей работой, так наслаждаешься ею, что не сможешь остановиться. Вместо кухонного таймера можешь загрузить стиральную машину или сушилку, чтобы засечь время твоей работы. Чередование вдумчивую работу писательства с бездумной стиркой белья или мытьем посуды дает перерывы, нужные для появления новых мыслей и озарений. Не можешь придумать продолжение истории … почисти туалет. Смени постельное белье. Христа ради, протри пыль с компьютера. И хорошая идея появится.

Номер два: Читатель умнее, чем тебе кажется. Не бойся экспериментировать с формой рассказа и временными скачками. Лично я считаю, молодые читатели отвергают большинство книг не потому что они глупее своих предшественников, но потому, что современный читатель умнее. Кино сделало нас искушенными в способах повествования. И читателя гораздо сложнее шокировать, чем кажется.

Номер Три: Прежде чем сесть и записать сцену, ее стоит немного повертеть в уме и понять ее предназначение. Какие моменты из предыдущих обстановок закроет эта сцена? Какие вопросы она откроет для последующих сцен? Как она продвинет повествование? За работой, за рулем, занимаясь спортом, держи в уме только этот вопрос. Когда появятся мысли, сделай несколько пометок. И только когда ты продумаешь костяк сцены – можно сесть написать ее. Не отправляйся к этому скучному, пыльному компьютеру с пустой головой. Не заставляй читателя продираться сквозь сцену, в которой ничего или почти ничего не происходит.

Номер четыре: Удиви себя. Уведи историю, или дай истории увести тебя, в такое место, которое восхитит тебя, тогда ты сможешь удивить и читателя. В тот миг, когда ты разглядишь любой хорошо спланированный сюрприз или оборот событий, их наверняка не пропустит и твой изощренный читатель.

Номер пять: Если ты застрял, вернись и перечитай предыдущую сцену, найди упущенные персонажи или детали, которых можно внезапно воскресить, словно “зарытую пушку”. Дописывая Бойцовский клуб, я понятия не имел, что делать с небоскребом. Но перечитывая первую сцену, наткнулся на кусок про смешивание нитры с парафином, где говорится, что это ненадежный метод приготовления взрывчатки. Это ничтожное отступление (… парафин никогда не срабатывал …) послужило отличной “зарытой пушкой” и спасло мою писательскую задницу.

Номер шесть: Используй писательство как повод хорошенько потусоваться каждую неделю – даже если ты зовешь эти тусовки «Занятиями». Используй любую возможность провести время среди других людей, которые ценят и поддерживают писательство. Это уравновесит часы, проводимые тобой в одиночестве за письмом. Даже когда однажды ты продашь свое произведение, никакие деньги не возместят тебе время, которое ты провел в одиночестве. Так что забирай предстоящий «гонорар» авансом, используя писательство поводом для общения. Поверь мне, к концу жизни ты не станешь с наслаждением вспоминать и смаковать минуты одиночества.

Номер семь: Позволь себе оставаться в рядах Незнающих. Этот совет передавался сотням знаменитых людей, от Тома Спенбауера совет получил я, а теперь и ты. Чем дольше ты шлифуешь свою историю, тем лучше будет ее конечная форма. Не подгоняй книгу к концу и не притягивайте развязку за уши. Все, о чем ты должен думать – это следующая сцена, или несколько. Ты не должен знать всего, что случится вплоть до самого конца. На самом деле, когда знаешь, тебе адски сложно воплотить это.

Номер восемь: Если в рамках повествования тебе понадобится больше свободы, меняй имена персонажей от наброска к наброску. Ведь персонажи - не существуют, и они – не ты сам. Бессовестно меняя имена, получишь необходимую дистанцию, дающую возможность серьезно помучить персонажа. Или еще круче, уничтожь персонажа, если этого требует история.

Номер девять: Есть три вида прямой речи. Не знаю ТАК ли это, но я услышал это на курсах и это пригодилось. Три вида это: Описательный, Инструктивный, и Экспрессивный. Описательный: “Солнце взошло высоко…” Инструктивный: “Иди, не беги…” Экспрессивный: “Ох!” Большинство беллетристов используют только один, максимум - два вида. Используй все три. Смешивай их. Люди разговаривают именно так.

Номер десять: Пиши книгу, которую захочется прочесть самому.

Номер одинадцать: Фотографируйся на обложку своей книги сейчас, пока ты молодой. И получи негативы и права на эти фото.

Номер двенадцать: Пиши только о вопросах, которые действительно тебя волнуют. Только об этих вещах стоит писать. В курсе лекций под названием “Опасное писательство”,
Том Шпенбауэр акцентирует, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сочинение кротких безликих, чуждых тебе историй. Том вообще говорил об очень многом, что мне запомнилось лишь наполовину: об искусстве “рукомиссии”, мне это слово не выговорить, но речь идет об осторожности, с которой ты ведешь читателя по сюжетной линии. И также “общение душ”,
которое, как я понял, значит скрытое, потаенное послание внутри прозрачного сюжета. Поскольку мне не с руки пояснять тему, которую я только наполовину усвоил, Том согласился написать книгу о своих курсах и идеях, которые он преподает. Называется она “A Hole In The Heart,” и он планирует окончить ее к июню 2006 года, с датой публикации в начале 2007г.

Номер тринадцать: Еще одна история про Рождественскую витрину. Почти каждое утро, я завтракаю в одном и том же кафе, и этим утром человек разрисовывал стекло витрины Рождественскими темами. Снеговик. Снежинки. Колокольчики. Санта Клаус. Он стоял снаружи на тротуаре, рисовал на пронизывающем морозе, выдыхая пар, опуская кисти и валики в краски разных цветов. Внутри кафе, клиенты и персонал смотрели, как он наносит красную, белую и голубую краску на большое стекло витрины. Позади него дождь сменился снегом, падающим по ветру. Волосы художника были всех оттенков седого, его лицо, изможденное и помятое как вислая корма его джинсов. Между сменой цвета, он приостанавливался чтоб отхлебнуть чего-то из бумажного стаканчика. Наблюдая за ним из кафе и уплетая яйца с тостами, кто-то сказал, что это печально. Этот посетитель сказал, что должно быть это опустившийся художник. Должно быть в стаканчике у него виски. Должно быть у него была мастерская, полная непризнанных картин, и теперь жизнь заставила его расписывать занюханные ресторанчики и витрины гастрономов. Как грустно, грустно, грустно.
А наш оформитель продолжал наносить краски. Сначала весь белый «снег». Затем немного красных и зеленых пятен. Затем немного черной обводки, превратившей цветные пятна в Рождественские чулки и ёлки. Ходивший туда-сюда официант, доливая посетителям кофе, сказал: “Как ловко. Хотел бы и я так уметь…” И несмотря на то, завидовали мы ему или сочувствовали, этот парень на холоде продолжал рисовать. Добавляя детали и слои краски. Не знаю, когда это случилось, но в какой-то момент его там не стало. Рисунки были такими насыщенными, так здорово заполняли витрину, цвета были такими яркими, что художник исчез. Не важно, неудачник он или герой. Он испарился, исчез, и все, что мы теперь видели – это его работа.

Сидни Люмета

Два фильма я снял ради заработка. Три -- потому что люблю работать и не мог больше выносить простоя. Будучи профессионалом, на этих лентах я работал с такой же самоотдачей, как и на остальных. Две из них получились и пользовались успехом. Правда состоит в том, что никто не знает магической формулы успеха. Я не скромничаю. Одни режиссеры снимают первоклассные фильмы, другие -- нет. От нас зависит одно: подготовить "счастливый случай", в результате которого появится первоклассный фильм. Или не появится -- никогда не знаешь заранее. Слишком много непредвиденного, о чем я и расскажу в следующих главах.
Но для того, кто еще не снял ни одного фильма и хочет стать режиссером, проблемы выбора не существует. Каков бы ни был фильм, проект, прогноз, если есть шанс сделать картину -- соглашайся! Точка. Восклицательный знак! Первый фильм служит сам себе оправданием, потому что это -- первый фильм.

Александра Пронина

Помните, что Андрей Звягинцев, прежде чем взяться за сценарий к "Возвращению", несколько месяцев просто смотрел кино, а Квентин Тарантино начинал обыкновенным продавцом в видеосалоне и смотрел ВСЁ!

Джеймса Н. Фрэя

Большинство книг, посвященных тому, как написать детектив, до отказа набиты мудрыми советами: как собирать улики, как преступнику оставить ложный след, как найти ядовитые грибы и ка снимать отпечатки пальцев. У вас может создаться впечатление, что детективный роман - смесь ингредиентов. Их тщательно отмеряют, кидают в миску. взбивают деревянной ложкой до получения однородной смеси, потом ненадолго ставят в духовку и- вуаля - гениальный детектив готов!
Не хочу вас разочаровывать, но так ничего не получится.

Стивена Голдсберри

1. Никогда не оставляй свое самое лучшее напоследок. Раскрывайте себя незамедлительно, а потом посмотрите, что произойдет. Чем лучше начало, тем лучше продолжение.

2. Открытие абзаца, предложения, строки, фразы, слова, заголовка - есть начало важнейшей части вашей работы. Это задает тон и дает читателю понять, что вы командующий писатель.

3. Первая обязанность писателя - развлекать. Читатели теряют интерес с описаниями и абстрактной философией. Они хотят развлечений. Но они чувствуют себя обманутыми, если развлекаясь, ничему не научились.

4. Покажи,а не рассказывай или тенденциозно излагай.

5. Голос намного важнее чем картинка.

6. Произведение намного важнее чем что-либо. Читатели (и издатели) заботятся меньше всего об умении чем о содержании. Вопрос, который они задают не “Как вы достигли того, чтобы стать писателем?”, но “Насколько хорошо написано произведение?”.

7. Эти правила достаточно противоречивые. Такова природа правил в искусстве.

8. Все записи создают конфликт. Уделите качественное внимание оппозиции и хорошим строкам. Власть антагонистов должна равняться власти главных героев.

9. Часто переключайтесь. Пробуйте предложения разной структуры и типа. Создавайте хорошее сочетание повествований, описаний, экспозиций и диалогов.

10. Будьте осторожны со словом. Одно слово, как капля йода в галлоне воды, может изменить цвет вашего манускрипта.

11. Обеспечьте читателя завершением. В последних предложениях рассказа откликается что-то, что произошло раньше. Жизнь идет по кругу. “Если в первой вашей главе есть пистолет, то пистолетом заканчивается книга” (Эн Рул)

12. К концу работы, конфликт следует достичь некоего разрешения. Необязательно счастливая концовка.

13. Корректируйте, исправляйте. Вы никогда не получите хороший результат с первой попытки.

14. Избегайте чрезмерное использование прилагательных и наречий; доверяйте точности ваших существительных и глаголов. Глагольная форма: чем короче, тем лучше. Избегайте пассивной формы, клише и избитых фраз.

15. Будьте заинтересованы каждым предложением. Будьте лаконичными. Первый редактор Хэмингуэя в Kansas City Star дал ему следующие правила: “Используйте короткие предложения. Используйте короткие абзацы. Используйте решительный английский. Будьте позитивными.” Позже Хэмингуэй об этих советах сказал: “Это лучшие правила писательского мастерства, которые я когда-либо знал”.

16. Если вы можете быть неправильно истолкованы, вы будете.

17. Нет правил для того, чтоб хорошо писать. Тот, кто с успехом нарушает правила - является истинным художником. Но: для начала изучайте правила, практикуйтесь, доведите свое умение до мастерства. “Вы не можете перешагнуть то, что вы не знаете.” - Шри Нисаргадатта Махарай.

@темы: Теория, Мотивация

---

[Yin]

Название: Книга сочинителя
Автор: Позднев М. (сост.)
Год: 2008
Издательство: Амфора
ISBN: 978-5-367-00749-7

Собранные в этой книге документы литературной теории иллюстрируют её путь со времён античности. Они помогают осознать задачи и формы художественного творения, становясь надёжным спутником для тех, кто ищет своего пути сочинителя или критика. Классические и выполненные заново переводы произведений Аристотеля, Горация, Робортелло, Корнеля, Буало, Лессинга сами по себе есть образец единства правил и вдохновения.

Скачать

@темы: Теория, Книги

---

[Yin]

30.07.2012 в 18:10

Пишет  Jean Sugui:

Винегрет для начинающих
Автор: Алексей Корепанов

«Очень важна в литературном произведении первая фраза», — говорил нам на семинаре молодых писателей-фантастов в Дубултах (а было это лет 15 назад) родоначальник советской «космической оперы» Сергей Снегов. Долго я думал над первой фразой этих заметок — и решил начать именно с нее. А дальше должно уже само пойти-покатиться...

Но спешу оговориться: никакое это не литературное произведение, а именно заметки, не весьма систематизированные, винегрет, сварганенный как из собственных, так и позаимствованных мыслей; возможно, кому-то из начинающих писателей-фантастов он действительно будет хоть чем-то полезен. Все-таки уже одиннадцатый год имею возможность знакомиться с рукописями начинающих авторов. По собственным прикидкам, прочитал их тыщ пять, не меньше. Так что о чем-то судить, наверное, могу.

Однако, пора и закругляться с вступительной частью — уж больно затянулась. Вот, кстати, и первый совет-пожелание: не усыпляйте читателя занудными длиннющими вступлениями. Лучше сразу — быка за рога! Начните с интересного эпизода, подденьте читателя на крючок, зацепите его внимание — а уж потом, по ходу повествования, растолковывайте, что к чему, и зачем, собственно, герой мочил из бластера этих зеленых чудиков...

Такой вот совет... нет, все-таки, не совет (как пишет один небезызвестный московский фантаст: «Вздумал, скотина, учить писать. Да мы сами умеем исчо лучше!!!») — я просто высказываю свое мнение, а уж дело начинающего автора — прислушаться к этому мнению или нет.

Неплохо бы, по-моему (и не только по-моему!), прежде чем приступать к работе над текстом, определиться, ЧТО вы, собственно, хотите сказать своим произведением. Зачем пишете? Чтобы поставить проблему? Указать путь ее решения? Привлечь внимание к чему-то, о чем-то предупредить? Просто развлечь?

Замечательный советский фантаст Дмитрий Биленкин говорил о четырех метатемах литературы: духовный мир человека; деловые и межличностные отношения; человек и общество, природа; человек — и то, что лежит за горизонтом прогресса, но, может быть, когда-либо и реализуемое... Четвертая метатема — это именно метатема фантастики. Хотя невооруженным глазом заметно, что сегодня это определение годится, скорее, только для той ветви фантастики, которая именуется «научной» и ныне не в фаворе. Может быть — «человек — и все необычное»? Ну да бог с ними, с определениями. О чем писать — вы знаете. Вперед! За мной, так сказать, начинающий писатель!

Только рванули со старта, а на пути — первый столб. Бац! Вот послушайте, что говорит «матерый человечище», он же Лев Толстой: «Художественное впечатление, то есть заражение получается только тогда, когда автор сам по-своему испытал какое-либо чувство и передает его, а не тогда, когда он передает чужое, переданное ему чувство. Этого рода поэзия от поэзии не может заражать людей, а только дает подобие произведения искусства». А Голсуорси, словно они сговорились, вторит Льву: «Если человек не составил себе какого-то представления о жизни на основании собственной жизни, чувств и опыта, то ему нечего сказать такого, что другим стоило бы слушать».

А если автору всего лишь восемнадцать-двадцать, и опыта жизненного, сами понимаете...

Конечно, аргументировать что-либо с помощью цитат — метод не весьма корректный, ведь на каждую цитату может найтись «противоцитата». (Помнится, в 80-х годах прошлого тысячелетия киевское издательство «Молодь» отвергло мою повесть, аргументировав свою отповедь одной-единственной цитатой из какого-то выступления большого знатока фантастики летчика-космонавта СССР В. Севастьянова. Советским, мол, фантастам негоже писать о возможной гибели человечества. Так я им в ответ столько «противоцитат» поприводил! Правда, мне это тогда не помогло...).

Ага, вот и Буало тут же объявился: «...если замысел у вас в уме готов, / Все нужные слова придут на первый зов».

И притом, скажет начинающий, это же о художественной литературе вообще, о реальной, так сказать, жизни, а не о фантастике. В фантастике можно и без опыта — была бы интересная идея да лихо закрученный сюжет, а опыт тут и вовсе ни при чем. И вообще, что нам все эти толстовы с голсуорсями!

Спорить не буду. Пишут ведь молодые, неопытные, и пишут интересно — убеждался не раз и не два! И чудесно. Значит, это от Бога. И, в конце концов, и опыт, и техника письма — дело наживное. Только течет ко мне целый поток рукописей, которые я называю для себя «студенческой литературой». И не потому что авторы обязательно студенты (хотя таких большинство). Просто манера изложения, изображение персонажей этакие... м-м... несколько наивные, ученические, и в главном герое, протагонисте, всегда виден сам автор. «Красивостей», рассуждений пруд пруди — человек душу свою изливает, и это, в общем-то, понятно. Но изливаться уместнее, наверное, за пределами произведения — в личном дневнике, письме к другу или же в разговоре с ним за бутылкой пива... Опять же, не совет, а мое мнение: не тонуть в личном, не плодить из рассказа в рассказ собственные отражения... Хотя тут можно и поспорить.

Повторю: и опыт, и техника — дело наживное, и если тянется рука к перу, перо к бумаге — не придерживай руку: пиши! Как же еще научиться писать, если не писать?

Так, пойдем дальше. Выскажу сейчас мысль весьма банальную, общеизвестную, но от этого не ставшую менее верной: любой писатель должен обладать высокой общей культурой, образованностью, эрудированностью — называйте как хотите, но вы меня, надеюсь, поняли. А писатель-фантаст, к тому же, должен быть еще и дилетантом-многостаночником, то есть иметь представление, пусть даже поверхностное, о самых разных вещах.

«Мы — таксы, выросшие под книжным шкафом», — сказал как-то в тех же Дубултах тогдашний «семинарист» Алан Кубатиев. (Ау, Алан! Читаешь ли нашу «Интересную газету» в своем Кыргыз... или Казах... в общем, где-то там?). Он сказал — а я, умник, в тот же день и записал. И сейчас вот раскопал эту фразочку в одном из своих дневников — пригодилась-таки! (Кстати, народ, никому, случайно, не попадала в руки общая тетрадь салатного такого цвета, оставленная в 2001 году либо в харьковской гостинице «Мир» после «Звездного моста», либо в поезде «Харьков-Одесса» — там несколько лет моей жизни! Отблагодарю, как положено...).

Так, о чем это я? А, о таксах. Таксы — это, конечно, не орлы, взмывающие ввысь, но — выросшие под КНИЖНЫМ шкафом! К сожалению, от произведений многих начинающих, которые мне приходится читать, создается впечатление, что авторы росли где угодно, но не то что книжного шкафа — букваря рядом не было... Особенно удручает, что не знают русского языка российские авторы (писателям из Украины еще хоть какую-то скидку сделать можно; я и сам, прожив здесь достаточно долго, нет-нет да и начинаю сомневаться, как правильно то или иное слово звучит по-русски — и лезу в орфографический словарь. Но ведь лезу же! Коль взялся писать на русском языке — пиши грамотно). Братцы, честное слово, зло берет! Неграмотно написанную рукопись не то что публиковать — читать не хочется. И, думаю, не один я такой капризный из редакторского племени.

Да что рукописи — подавляющее большинство произведений приходит по электронной почте, написаны они в «ворде», который ошибки распознает (правда, не все) — так и «вордовский» текст на экране моего компьютера аж красный весь от подчеркиваний... Начинающие, не пожалейте денег на словарь!

Еще одна банальность (и уж такая банальная, что дальше некуда): книжки-то все-таки почитывайте, и не только фантастику, а «классиков», Пушкина, там, Чехова и так далее. Не творите произведения-кальки с компьютерных игр и «видиков». А такое мне попадается довольно часто, вплоть до этих набивших оскомину фраз: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?», «Ты в порядке?» и т. д.

Приношу извинения тем, кого этими своими пассажами невольно обижаю, кто и образован, и грамотен, и со штатовских боевиков ничего не срисовывает. Но ведь не выдумал же я все это... Кое-кто, как говорится, Бабеля с Бебелем путает, а «дефиницию» с «дефекацией».

Да, принимаю возражения насчет того, нужна ли писателю-фантасту такая уж эрудированность, Мол, если необходимо что-то уточнить по ходу сюжета — можно и специальную литературу полистать, и вообще сначала изучить тему, а потом писать. Безусловно. Согласен. Сформулирую рекомендацию так: автор обязательно должен хорошо знать то, о чем пишет. Не знаешь — узнай, в наши дни нужную информацию раздобыть не так сложно. Все должно быть достоверно, без «развесистой клюквы». На этот счет хорошо сказал Андрей Валентинов (Шмалько) в докладе на харьковском «ЗМ-2002». Доклад опубликован в российском «Питерbook», новом харьковском альманахе «Созвездие Эдем» и в октябрьском номере «Порога». Для тех, кто не слышал и не читал, процитирую (Андрей, надеюсь, ты не возражаешь?). Говоря о произведениях русскоязычных фантастов, А. Валентинов отмечает: «С достоверностью вообще беда. Именно тут дилетантизм достигает прямо-таки Эвереста. Скажем, ныне как никогда популярна историческая фантастика. И что же? В одной книге, где действие происходит в XI-XII веках, славным городом Багдадом правит не халиф, а эмир, который лопает помидоры, привезенные из еще не открытой Америки, а его подданные подсчитывают загадочные «таньга», которые в Багдаде хождения не имели. В другой книге небо России терроризирует загадочная эскадрилья СС, в третьей, тоже про мировую войну, в германской армии вовсю функционируют партячейки НСДАП, которых до 1944 года там в помине не было. Интересно, что, по крайней мере в одном случае, автору было указано на несоответствие, причем еще до выхода книги в свет. И что же? А ничего, автор преспокойно ответствовал, что, во-первых, читатели и так слопают, а во-вторых, он, автор, «так видит». Это, мол, параллельная реальность.

Вы скажете, мелочи? Кому в самом деле интересно, существовали в действительности эскадрильи СС или их в помине не было? Но ведь лиха беда начало. Сначала этакая «параллельная реальность», затем — параллельный язык, в результате же — параллельная литература, то есть паралитература, та самая, глянцевая. А потенциальный читатель, открыв обложку и прочитав про багдадского эмира, лишь пожмет плечами, плюнет — и утвердится во мнении, что слухи о маразме того, что сейчас называют фантастикой, не так уж далеки от истины.

Это только пример. Желающие могут подойти к книжному лотку, не глядя цапнуть первую же попавшуюся книгу с драконом или звездолетом на обложке и перелистать, дабы убедиться, что подобные «эмиры» гнездятся всюду — и в авторской речи, и в диалогах, и в том, что авторы считают сюжетом».

Каково, а? Я подписываюсь под этим всеми руками и ногами.

Уф-ф... Переведем дух и двинемся дальше. Перечитал все написанное и вижу: какой-то «ругательный» у меня винегрет получается. Собирался тихо-мирно высказать свое мнение, а сам... Ладно, сбавим обороты, а то эк занесло!

Маленькая пометочка для начинающих. Рекомендую прочитать хотя бы «Введение в литературоведение» (для тех, конечно же, кто не читал) — там изложены азы, основы искусства создания литературного произведения. И как минимум ничего не потеряете, если несколько вечеров проведете за чтением книг Яна Парандовского «Алхимия слова», Жана-Поля Сартра «Слова», Виктора Шкловского «О теории прозы»...

Несколько слов о функции фантастики, ее назначении. Лет этак пятьдесят назад все у нас было предельно ясно: наша (в смысле, советская) фантастика — это ликбез для тех, кто не в курсе новых веяний в области науки и техники, кто не знает, как будут устроены электромобили, управляемые по радио трактора и фотонные звездолеты. Потом (или тогда же?) наша фантастика стала рупором нашей же идеологии, вовсю клеймила черные силы, загнивающие по ту сторону «железного занавеса», и рисовала пасторальные картины светлого коммунистического завтра. Воспитывала. Но и готовила человека к встрече с неведомым.

А теперь? Еще раз вопрошу: с какой целью начинающий автор принимается ваять произведение? Чтобы сеять разумное, доброе, вечное? Поделиться с миром какой-то оригинальной идеей? Или просто развлечь народ?

При чтении современной фантастики создается впечатление, что во главу угла сейчас поставлена функция именно развлекательная. Это же относится ко многим рукописям, поступающим в «Порог». К концу рабочего дня мне начинает мерещиться, что в углу моего кабинета притаилась армия черных магов, а на шкафу устроилось целое полчище драконов. «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет», — кажется, так говорил министр пропаганды Третьего рейха. Когда я начинаю читать новое присланное произведение и натыкаюсь на слова «маг», «дракон», «артефакт», «рыцарь», «дьявол»... ладно, не будем о грустном. И о когорте эпигонов Профессора тоже не будем. И о всяких-разных конанах. Писания в стиле «в крови и сперме по колено» — как говорил Кир Булычев. Пожелаю начинающим не зацикливаться на этих темах.

Писатель-фантаст Георгий Гуревич еще лет двадцать назад отмечал: «Есть ли отличительная черта у этого поколения [тогдашних «молодых». — А. К.]. Есть, пожалуй: полное безразличие, даже пренебрежение к научности, использование фольклорных образов — ведьм, леших, драконов, смешение сказки с роботами, со сверхсовременной техникой. Не о серьезном и не всерьез!»

Плохо это или хорошо? Если это не перепев, не подражание — то почему бы и нет? Но с перепевами мне приходится встречаться гораздо чаще, чем с действительно оригинальными, самобытными произведениями. Наверное, подражательность почти неизбежна в начале творческого пути — как почти неизбежна в детстве корь. Но начинающим нужно искать свой стиль, свои темы — хотя задача эта и не из самых легких.

Думаю, не открою начинающим Америку, если скажу, что художественное (в том числе и фантастическое) произведение — это своего рода триада, единство трех составляющих: идеи, сюжета и языка (возможно, сюда нужно добавить и стиль?). Идея — что хотел сказать автор своим произведением. Сюжет — в какой форме он это делает. Язык — средство реализации сюжета, который (в смысле сюжет) реализует идею. Убери любой из этих элементов — и произведения не будет (хотя многие уродцы от рождения ухищряются воплотиться в виде книг — ну, это уже на совести издателей). Тут у меня припасена небольшая обоймочка очередных цитат. Сразу всю ее и выпущу (за абсолютную точность не ручаюсь, поскольку воспроизвожу по памяти):

«Нужно, чтобы было что сказать, и нужно умение сказать это интересно» (Ф. Фицджеральд).

«Надо писать или о том, о чем никто не писал, или о том, о чем уже писали, но лучше» (Э. Хемингуэй).

«Все виды литературы хороши, кроме скучной» (Вольтер).

А теперь вновь предоставлю слово А. Валентинову. Все тот же доклад на харьковском «ЗМ-2002»:

«Медвежью услугу новому поколению фантастов оказали, сами того не желая, те, кто десять лет назад боролся за само существование русскоязычной фантастики. Они победили, появилась возможность печататься, открылись книжные серии, выросли новые читатели. Нынешние авторы пришли по сути на готовое. Не надо бороться, не надо доказывать свое право на существование. Конечно, и сейчас требуется и помощь, и везение, и какой-никакой талант, но все же дорога молодежи уже расчищена. Более того, эта дорога снабжена метками и указателями. Можно уже не бороться за само право быть фантастом. Более того, можно не напрягаться, не выдумывать новое: вот вам космический боевик, вот — славянская фэнтези. Можно не изобретать велосипед, а, взяв чужой напрокат, ехать по глубокой колее. Так даже безопаснее, ибо новое — это всегда риск. Вот и едут — чужой колеей на чужом велосипеде. Отсюда и затянувшийся период ученичества. Зачем выдумывать свое, когда можно писать под Лукьяненко, под Олди, под Головачева. Конечно, это второй сорт, но... Но ведь печатают, а от добра добра, как известно, не ищут. В результате же... В результате же: вторичность идей и сюжетов, ежели таковые вообще присутствуют. В лучшем случае берется уже готовая схема (скажем, едет барон, видит — дракон), а остальное — по уже имеющимся лекалам; пугающая небрежность, ежели сильнее не сказать, к языку, образам, речи персонажей, структуре текста, одним словом, литературный дилетантизм в худшем виде...»

По-моему, не в бровь, а в глаз.

Да, оригинальную идею изобрести тяжеловато. Но тут совет начинающим может быть только один: ищите! И, возможно, обрящете. Если действительно хотите оставить след в литературе вообще и фантастике в частности — а не просто наследить.

Что первично — идея или сюжет? А это когда как... Тут, думается, уместно будет привести выдержки из давнего выступления Б. Н. Стругацкого на заседании Ленинградского семинара писателей-фантастов: «Всякий человек, который написал в жизни хотя бы двадцать авторских листов, знает, что существуют две методики написания фантастических вещей. Методика номер один — это работа от концепции. Вы берете откуда-то, высасываете из пальца некую формулировку, которая касается свойств общества, мира, Вселенной, а затем создаете ситуацию, которая наилучшим образом ее демонстрирует. Второй путь, сами понимаете, обратный. Вы отталкиваетесь от ситуации, которая почему-то поражает ваше воображение, и, исходя из нее, создаете мир, одной из граней которого обязательно будет определенная концепция. Если ситуация интересная, полная, захватывает большие куски мира, то рано или поздно откуда-то выделится концепция и станет если не стержнем вещи, то во всяком случае, значительной, важной ее ветвью. (...) Притом, мне кажется, что УПРАВЛЯТЬ методикой нельзя. Нельзя поставить задачу — напишу-ка я концептуальную повесть и придумаю-ка я концепцию. Нельзя придумать концепцию, она приходит, может быть, из разговоров, из споров, из книг — она приходит, и тогда, если она возникла, если она содержательна, вы рождаете из нее ситуацию. То же самое и с ситуацией...»

Нескромно ссылаться на самого себя, но уж больно хочется — иллюстрация к словам Бориса Натановича довольно яркая. Моя дилогия «Зверь из бездны» выросла из одной-единственной фразы, которую я буквально краем уха услышал, случайно оказавшись в зоне досягаемости телевизора...

Сюжеты... Что ж, в отличие от идей, их можно насочинять море разливанное — если действительно есть в душе искра Божья и творческий зуд. Только сразу скажу начинающим: повествование о том, как пресловутый Вася Пупкин добывает желанный артефакт, сражаясь со злобными блямблямчиками — это вовсе не фантастика. И, вероятно, не литература. Эх, насчет подобных сюжетов много мог бы я привести примеров из своей редакторской практики — только места не хватит. Поэтому — всего один. Sapienti sat. Некий герой, вооружившись лазерным мечом, ушел из отчего дома и отправился «квестовать» по разным мирам. Одного злодея прибил, от второго ушел, а третий его взял... и съел. Потому что был круче. Тут и сказочке конец. Хотя на деле неизмеримо больше таких текстов (произведениями их назвать как-то язык не поворачивается), где герой и третьего героя победил и что-то там такое добыл. Потому как читатель любит счастливые... м-м... энды. А еще — продолжения. Но суть от этого не меняется.

Откровенно говоря, я берусь опубликовать в «Пороге» (и публикую) даже такие произведения, где и идея не нова, и сюжет достаточно шаблонен, но где присутствует то, что можно назвать художественностью. Где имеешь дело именно с литературным произведением, а не текстом. Хороший, сочный язык, образность, своеобычность, ассоциативность, мыслеемкость и всякое прочее — ну, вы, надеюсь, меня понимаете, — а не на уровне «он пошел», «он ударил», «утвердительно кивнул своей головой» и т. д. С этим делом у многих начинающих проблема (еще раз подчеркну: сужу, в основном, по текстам, поступающим в «Порог», хотя как член жюри конкурса, который дважды в год проводит московский КЛФ, читаю и другие тексты).

Просто убивает обилие штампов. Ребята, старайтесь писать по-своему, избегайте этих бесконечных «звонко щебечущих птиц», «побелевших костяшек пальцев», «потемнения в глазах» и прочая.

Повторяю банальный совет: больше читайте «классиков», перечитывайте, не столько уже следя за развитием сюжета, сколько изучая технику письма; не ЧТО написано, а КАК написано. И пробуйте писать образно, в своем стиле — и просто (но не в смысле «примитивно»!), без излишней вычурности, украшательства. Напомню карамзинистов: «Пестрые толпы сельских ореад сретаются со смуглыми ватагами пресмыкающихся фараонид». А проще написать: «Деревенским девкам навстречу идут цыганки». Или из Марлинского: «Ощипанные гуси, забыв капитолийскую гордость, словно выглядывают из возов, ожидая покупщика, чтобы у него погреться на вертеле». То есть: «продаются гуси»... Но простоты типа «он пошел и пришел», конечно же, тоже следует избегать.

О! Пока искал эти цитаты, наткнулся на кое-что еще. По воспоминаниям В. Катаева, Бунин сказал, что настоящий литератор испытывает отвращение, положив перед собой чистый лист. Если вы испытываете нечто подобное — значит не сомневайтесь: вы обязательно будете настоящим фантастом! :-)

Теперь два слова о стиле, причем не свои два слова, а С. Наровчатова (думаю, начинающие фантасты тоже знают такого): «Выработка стиля заполняет первые годы писательской деятельности, работа над стилем продолжается всю жизнь. И это при непременном условии природной художественной одаренности. Без нее самые отшлифованные произведения — мертворожденные дети».

Что, кое-кто приуныл? Но я же говорил где-то в начале этого «винегрета», что на каждую цитату найдется «противоцитата». По мнению небезызвестного московского «корчмаря», «научить писать можно любого. Каждого! Как каждого можно сделать мастером спорта, научить играть на скрипке или рояле». Так что выбирайте сами, чье мнение вам более по вкусу. (Замечу в скобках, что каждый, кто взялся писать, естественно, считает, что эта самая «природная художественная одаренность» у него наличествует...).

Пойдем дальше. Избегайте однотипности, одноликости персонажей, картонности непременных красавцев-героев и уродов-злодеев. Да, возможно, в фантастике главное — сюжет, но все-таки трудно удерживать в памяти кто есть кто в толстенном романе, если положительные герои отличаются друг от друга только именами, так же как антигерои. Кочуют из романа в роман — причем совершенно разных авторов! — одни и те же плоские серые тени, разве что одеты по-разному: один облачен в средневековые латы, другой — в комбинезон звездопроходца-покорителя галактических империй, да оружие у каждого свое (хотя и тут особого разнообразия нет: меч или бластер-импульсатор-аннигилятор).

Создать новый, запоминающийся образ — задача нелегкая (а кто сказал, что писательский труд легок?), но выполнимая. Ведь создал же Гомер Одиссея, Сервантес Дон Кихота, Гоголь Хлестакова. Почему бы и вам не попробовать? Даже если не получится дотянуться до уровня Отелло (пока?), все-таки, может быть, получится выше все того же одномерного безликого Васи Пупкина с бластером наперевес.

Итак, не герой-схема, а герой-личность, в динамике, с характером сложным, многоплановым, герой цветной, а не черно-белый. Образ нужно показывать в развитии, раскрывать в действии, с персонажем постоянно должно что-то происходить, он должен меняться... (пардон, забылся и сбился на этакий менторский тон).

Героям многих произведений молодых авторов, которые мне довелось читать, не хватает психологической убедительности, их поступки зачастую необоснованны, а порой вообще противоречат здравому смыслу. Автор заставляет своего героя поступать так, как ему, автору, нужно в рамках придуманного сюжета — и поэтому герои выглядят совершенно неправдоподобно. Таким образом, герой тут является простой марионеткой автора, а ведь он должен действовать самостоятельно. Примеров здесь можно привести тьму-тьмущую, но ведь не трактат же литературоведческий сочиняю, а набрасываю схематичные (или схематические?) заметки — поэтому ограничусь парочкой примеров, из совсем недавних. (Кстати, прямо эпидемия какая-то на слово «пара»; то и дело попадаются «пара минут», «пара метров», «пара сигарет» — но ведь все это понятия-то непарные! Другое дело, «пара ботинок»...). Прислал мне автор из Питера рассказ из серии «страшилок». Герой намерен купить остров с ну просто жуткой репутацией: в давние времена случилась там не одна ужасная смерть, прежние владельцы тоже сгинули. Страшные вещи рассказывает про этот остров экстрасенс — друг героя, ему вторит паромщик, везущий упрямого героя на остров. А герой таки поселяется в этом инфернальном месте. Может, он экстремал или вынужден поступить именно так? Нет, вполне обычный человек, и ужасается, услышав всю эту жуть. Просто он, как поясняет автор, хотел после смерти жены уехать куда-нибудь подальше от людей... Только и всего. Интересно, а сам автор поселился бы в таком месте, если бы узнал все эти страшные подробности?

Ясное дело, если бы герой не попал на остров, не было бы и «страшного» рассказа. Но тогда героя нужно сделать или действительно экстремалом, или не дать ему другого выбора, или еще как-то УБЕДИТЕЛЬНО обосновать этот его сумасбродный поступок (может быть даже временным помутнением рассудка или атрофией чувств, вызванной смертью любимой супруги — когда все по фигу...)

Повесть одного подмосковного автора рассказывает о том, как злодеи-кочевники стараются изжить с лица планеты хороших людей. Как только эти кочевники не изощряются: и лжеколдуна засылают, и мальчика-«ясновидца», и малолетнюю княжну со свету сживают при помощи отравы (которую пьет и лжеколдун, жертвуя собой ради торжества злого дела)... Но не прошли кочевники, дали им отлуп хорошие люди. А через какое-то время собрали кочевники войско и без всяких ухищрений раздолбали хороших людей. Вопрос: а чего ж они раньше-то так не сделали? Ответ: тогда бы не было повести... (Впрочем, написана она хорошо, и я все-таки включил ее в план публикаций — потому что автор действительно ПИСАТЕЛЬ).

Отсюда — рекомендация начинающим: ставьте себя на место героя и прикидывайте, смогли бы вы, находясь в полном уме и здравии, поступить так же (если, конечно, ваш герой — нормальный человек, а не сверхкрутой супермен из «космических опер» — в худшем смысле этого термина, — где о психологичности говорить как-то даже смешно).

Написал: «космические оперы» — и вновь вспомнил С, А. Снегова, которого в начале этих винегретных заметок назвал родоначальником советской «космической оперы». Так ведь это была действительно опера! «Кармен»! (Ну как не вспомнить достопочтенного Паниковского). Опера, а не ярмарочный балаган. «Очень важна в произведении первая фраза», — вновь и вновь повторял он и всегда ссылался на «Саламбо» Флобера. «Послушайте, как звучит начало, — почти благоговейно говорил Сергей Александрович. — Это было в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Гамилькара...»

Помню, как он сокрушался по поводу того, что ни в одном произведении «семинаристов» (Дубулты, Всесоюзный семинар молодых писателей-фантастов) он не обнаружил «второго слоя» — все произведения были плоскими, а не объемными. «Мы ломовики и лобовики», — говорил он и приводил в пример знакомую с детства (во всяком случае, моему поколению) «Голубую чашку» А. Гайдара. Потом я перечитал этот рассказ: массаракш, а ведь точно! В детстве-то этого не замечаешь, а взрослые не читают «Голубую чашку». Речь идет не об иносказании, не о «Эзоповом языке», а именно о втором слое, идущем параллельно с первым, переплетающемся с ним. Задача, конечно же, сложная для начинающих — но пусть она станет вершиной (или одной из вершин), к которой нужно стремиться.

А вот дидактичность, напротив, — это не вершина, а яма, в которую лучше не падать. Не стоит поучать читателя, не стоит считать его глупее автора. Известный писатель С. Антонов говорил, что художественную идею он, еще будучи литкружковцем, представлял себе «как нравоучение, как мораль басни». А идею-то надо показывать посредством художественного образа, через героя, а не давать в конце, как в оригинале «Сандрильоны» (более известной как «Золушка». Кстати, в дальнейшем мораль из окончания сказки исчезла).

Помнится, на одном из Всесоюзных семинаров Святослав Логинов при обсуждении здорово врезал мне сразу за две мои повести. «Из каждой строчки прет классное наставничество, — сказал он. — Повести дидактичны, в них прослеживается четкая мораль; она формулируется где-то в середине, и дальше идет иллюстрация морали». Записал я эти его слова... Обидно было, конечно (всегда считаешь свои вещи гениальными!), но зато урок я получил очень хороший. А люди-то какие были в нашей группе: Юлий Буркин, Алан Кубатиев, Лев Вершинин, Сергей Иванов (это который из Риги)... Увы, отошли те времена, когда ежегодно проводились такие семинары молодых писателей-фантастов — не конвенты и фестивали (которые тоже по-своему, безусловно, хороши), а именно учеба, взаимное чтение произведений, их разбор (не разборки!), советы...

Ладно, взгрустнул — и пойдем дальше. Немалое значение в восприятии фантастического произведения играет внимание автора к деталям, вызывающим у читателя ощущение достоверности, подлинности фантастического. И вообще деталями не стоит пренебрегать (хотя и перегружать ими произведение тоже, наверное, не стоит). Приведу почти классический пример из «Войны миров» Г. Уэллса. Помните, снаряд угодил в боевой треножник и в клочья разнес марсианина — но сам треножник устоял. «Никем не управляемый, с высоко поднятой камерой, испускавшей тепловой луч, он быстро, но нетвердо зашагал по Шеппертону. (...) Чудовище стало теперь слепой машиной разрушения. Оно шагало по прямой линии, натолкнулось на колокольню шеппертонской церкви и, раздробив ее, точно тараном, шарахнулось, споткнулось и с грохотом рухнуло в реку». Вот картинка так картинка! А ведь Уэллс сегодня подзабыт...

Что делает эту сцену особенно вещной, конкретной? Именно удачная деталь — колокольня, в которую врезался марсианский треножник. Одновременно Уэллс применяет здесь и принцип характеристики неизвестного через известное: колокольня, которую, словно тараном, сокрушил боевой треножник, позволяет читателю представить размеры и мощь этой фантастической машины. (Этот пример я взял из книги Н. И. Черной «В мире мечты и предвидения»).

Не знаю, насколько справедливо будет следующее утверждение, но все-таки выскажу его. Возможно, это дело вкуса. (Как я обычно отвечаю авторам: «Я отнюдь не претендую на роль Верховного Судии и Истины в последней инстанции»). Мне не очень по душе, когда действие развивается линейно, без перебивок, без экскурсов в прошлое, без забегания вперед, без описания одного и того же события разными персонажами. Совет это или не совет — решать самим начинающим авторам.

Опять же вспомню С. Снегова. «Глагол — энергия речи, — говорил он. — Употребляйте поменьше прилагательных, побольше глаголов. — И тут же добавлял: — Хотя, в общем-то, это личное дело каждого».

А вот в чем я абсолютно уверен, так это в том, что ни в коем случае не стоит делать фантастическое произведение простой демонстрацией-манифестацией какой-либо научно-технической (или полунаучно-полутехнической) идеи. Да, такая идея может быть стержнем, основой сюжета, его каркасом — но не более. Читатель должен видеть не скелет, а симпатичное, в меру упитанное существо в расцвете лет и сил... А вообще, описание всяких технических устройств не входит, по-моему, в перечень «должностных обязанностей» фантастической литературы.

О, кстати (вернее, совсем некстати, но у нас же винегрет!), просматривая свои старые записи, обнаружил ответ С. Снегова на вопрос кого-то из «семинаристов» насчет того, много ли трупов должно быть в фантастическом произведении. «Увеличение количества трупов ослабляет впечатление от трупов», — таков был ответ. Автор начинающий, доложу вам, нынче пошел ох какой кровожадный! Рассказ на две-три журнальные страницы, а народу положено-ухайдокано немеряно. А ведь есть такое соображение (сошлюсь на свой роман «Вино Асканты» — к черту скромность! И все равно его нигде не найти — у самого последний авторский экземпляр «зачитали» с концами), что литературные миры воплощаются в какой-то иной вселенной, и убиенные авторами персонажи вновь умирают... Так давайте будем гуманными, господа. Мы ведь, между прочим, тоже вполне можем оказаться чьими-нибудь литературными героями, и если создавший нас автор столь же любит лить кровь...

Стоп, закругляюсь с этим пунктом! Потому что мысль не стоит топить в многословии. Существует мнение, что читатель не любит длинных рассуждений, ему действие подавай, «экшн». Побольше динамики! Поменьше заумных рассусоливаний! Потому как если читатель умишком ниже вас — ваши рассуждения ему неинтересны. Если выше — тоже... Как говорится, «это тезис спорный», но на всякий случай надо иметь его в виду.

Равно как и другой: «не нужно грузить читателя своими мыслями». Вот что пишет по этому поводу один московский литератор: «Никому ваши мысли на хрен не нужны. Даже если считаете их замечательными. Даже гениальными. Способными спасти мир и цивилизацию. [Не следует ли из этого, что и эта вот мысль данного литератора тоже «никому и на хрен?..» — А. К.] (...) У каждого читателя их своих вагон и две тележки. Замечательных, гениальных, небывалых. Каждый грузчик у пивной скажет вам, как спасти мир, цивилизацию, поднять курс рубля и вылечить СПИД. Понятно, свои идеи и мысли он считает заведомо интереснее. Почему? Да потому что свои!!! А не какого-то Хэмихуэя. Эту горькую истину надо запомнить накрепко. Иначе бросайте такое дело, как литература, сразу».

Я не буду комментировать этот пассаж. Тут каждый должен определиться сам.

Еще один «методический совет», который можно принимать или «послать на хрен»: не злоупотребляйте диалогами (хотя есть ли тут мера, и кто ее, эту меру, знает?). А вот более конкретно (С. Снегов): не объясняйте в диалогах то, что нужно знать читателю, но что хорошо известно самим беседующим персонажам; не делайте диалог источником информации — это дешевый прием, признак провинциальности литературы.

Добавлю: читайте сочиненные вами диалоги вслух. Смогли бы вы так изъясняться в реальной жизни? Диалоги, между прочим, — одно из самых слабых мест поступающих в «Порог» произведений.

При всем разнообразии мнений встречается подчас и удивительное единодушие. Разные писатели высказывались по этому поводу разными словами, но суть одна. «Прочитай фразу и посмотри, что можно из нее выкинуть, чтобы фраза не рассыпалась», — советует И. Бабель (тот, которого путают с Бебелем). «Сокращай беспощадно!» — предлагает С. Снегов. «Молодому писателю нужно испытывать если не радость, то хотя бы чувство удовлетворения, когда он находит лишнюю строчку и зачеркивает ее», — говорит С. Антонов, призывая не лить «водичку». «Вычеркивай к такой матери те слова из уже написанной фразы, без которых можно обойтись», — без обиняков рубит Ю. Никитин.

Отмечу, что подавляющая часть моей редакторской работы заключается именно в этом занятии. И произведения от этого не только не страдают, но и выигрывают — это не только мое мнение, но и мнение самих авторов, прошедших «обрезание». Путин, вон, говорил, что в Москве есть специалисты по этому делу. Ан не только в Москве! В Кировограде тоже! :-) (Эх, а сам-то я из Твери, поэтому с удовольствием публикую произведения земляков — даже если они не очень мастерски написаны).

Довольно интересную, на мой взгляд, «Шпаргалку писателя» составил Василий Купцов. Приведу ее практически полностью (почти без редактирования) и надеюсь, что составитель не будет в претензии за перепечатку. (Василий, как там Мытищи? Чаек, небось, попиваешь «близ Москвы»?).

Однажды «Юрий Александрович Никитин, в попытках передать какую-то часть опыта начинающим фантастам в моем лице, рассказал, как записал крупными буквами на бумажке и повесил прямо над рабочим столом кое-какие напоминания. В частности: «не забыть упоминать цвета», «указать, какое время года, суток», «погода, осадки», «помни об употреблении сравнений». Методика работы выглядела крайне просто — пишешь какой-нибудь там роман или эпопею, ненароком поднял глаза — и замечаешь, что набил уже целую страницу, а все описания на ней — черно-белые, и ни одной метафоры! Поработаешь так годик с напоминалкой у носа — и начинаешь уже автоматически вставлять и цвета, и запахи, и о солнцепеке с дождем не забудешь, а уж литературные сравнения сами через каждые десяток-другой строк выскакивать будут».

Вот какая «шпаргалка» висела у В. Купцова в 1999 году:

1. Время года (1 раз). 2. Время суток (1 раз в эпизод). 3. Погода, осадки (1 раз в эпизод). 4. Цвета (по всему тексту). 5. Запахи (по всему тексту). 6. Вкус. (Не указано. — А. К.). 7.Тактильные ощущения — необязательно. 8. Температура (воздух, вода, металл) — необязательно. 9. Болевые ощущения — необязательно.

«Вероятно, стоит подумать и о том, чтобы не забыть описать внешность героев», — замечает В. Купцов.

10. Убрать глупые «свой, своя, свои...» 11.Убрать лишние «был, были...»

«Пункты 10-11 указывают на те слова-паразиты, употреблением которых грешат практически все начинающие. (...) Не стоит лазить «своей рукой в свой карман». Что же до обилия «был-были», то не стоит употреблять [вероятно, имелось в виду «уподоблять». — А. К.] текст русского автора машинному переводу с английского».

12. Исправить предложения, где на одно подлежащее приходится несколько сказуемых («гусеницы»). 13. Проверить, одинаковы ли времена у глаголов в одном абзаце. 14. Проверить, в одном ли стиле написан текст.

15.Убрать «видимо». 16. Убрать «действительно». 17. Убрать «однако». 18. Убрать «впрочем».

«Пункты 15-18 — список слов, которых следует всячески избегать в речи от автора, — поясняет В. Купцов, — в диалогах героев — пожалуйста! Скорее всего, список стоит дополнить».

Однако, я не согласен с Василием. Впрочем, сколько людей, столько мнений. Видимо, каждому — свое... Действительно, эти слова могут быть неотъемлемыми элементами стиля — я, например, очень люблю слово «впрочем» и частенько им пользуюсь именно в авторской речи.

19.Проверить, использованы ли сравнения.

В. Купцов: «Для некоторых начинающих авторов мысль о том, что употребление метафор является едва ли не первейшим признаком литературного произведения, может оказаться новой...». (А вот здесь — полностью согласен).

20. Обработать программой «Свежий взгляд».

«Это тоже — на мой вкус, — замечает В. Купцов. — Программа выделяет одинаковые кустки слов, находящихся в «опасной близости». Например, одно и то же слово, повторенное дважды в одном предложении. Программа очень помогает при авторской правке текста. Но кому-то употребление компьютерных программ против шерсти. Нет проблем — выкидывайте этот пункт!»

Да, хотя я кое в чем с Василием не согласен, но в целом «шпаргалка» действительно может принести какую-то пользу. Возможно...

...И вот произведение написано. Что делать дальше? Сразу бомбардировать издательства?

Вновь обратимся к Льву Толстому. А он советует написать в первый раз, затем переписать, чтобы расставить мысли, затем еще раз — чтобы расставить слова... Что, в лом? А-а, вот потому-то мы и имеем те книги, которые имеем.

Если нет желания переписывать вещь два-три раза, целесообразно хотя бы отложить ее на некоторое время и заниматься чем-то другим (писать что-то другое). А потом ее перечитать — и устранить пропущенные ранее погрешности.

Можно дать прочитать рукопись сведущим людям, знающим толк в русском языке, литературе вообще и фантастике в частности. Если эти люди — друзья автора, лучше не говорить им, кто это написал: друзья по-настоящему покритиковать не смогут. Впрочем (Василий, привет!), смотря какие друзья.

И последние крохи винегрета, которым я вас, поди, уже вконец задолбал. Это уже не пожелание, а самый недвусмысленный и категорический совет: если вознамеритесь присылать свою нетленку в «Порог», обязательно хоть немного расскажите о том, кто вы и откуда. То бишь снабдите текст сопроводиловкой. Не знаю, как другим редакторам, а лично мне гораздо приятнее, что ли, работать с авторами, о которых я знаю хоть что-то кроме имени или псевдонима. А вот когда приходит текст (по почте или «мылом»), где значится только «И. Иванов» — и все, ни «здравствуйте» тебе, ни «до свидания», то меня, знаете ли, несколько коробит.

...Ну что ж, вот и весь винегрет. Теперь слово за вами, молодые-начинающие. Только не надо спешить — места на Олимпе всем хватит...

@темы: Теория

---

[Yin]

01.08.2012 в 16:39

Пишет  Jean Sugui:

Двадцать правил для писания детективных романов
Двадцать правил для писания детективных романов. Создал американский писатель С. С. Ван Дайн в 1928 году.

Детективный роман — это своего рода интеллектуальная игра. Больше того, это спортивное соревнование. И создаются детективные романы по строго определенным законам — пускай неписаным, но тем не менее обязательным. Каждый уважаемый. и уважающий себя сочинитель детективов неукоснительно соблюдает их. Итак, ниже сформулировано своего рода кредо детективщика, основанное отчасти на практическом опыте всех больших мастеров детективного жанра, а отчасти на подсказках голоса совести честного писателя. Вот оно.

1. Читатель должен иметь равные с сыщиком возможности для разгадки тайны преступления. Все ключи к разгадке должны быть ясно обозначены и описаны.

2. Читателя нельзя умышленно обманывать или вводить в заблуждение, кроме как в тех случаях, когда его вместе с сыщиком по всем правилам честной игры обманывает преступник.

3. В романе не должно быть любовной линии. Речь ведь идет о том, чтобы отдать преступника в руки правосудия, а не о том, чтобы соединить узами Гименея тоскующих влюбленных.

4. Ни сам сыщик, ни кто-либо из официальных расследователей не должен оказаться преступником. Это равносильно откровенному обману — все равно как если бы нам подсунули блестящую медяшку вместо золотой монеты. Мошенничество есть мошенничество.

5. Преступник должен быть обнаружен дедуктивным путем — с помощью логических умозаключений, а не благодаря случайности, совпадению или немотивированному признанию. Ведь, избирая этот последний способ разгадки тайны преступления, автор вполне сознательно направляет читателя по заведомо ложному следу, а когда тот возвращается с пустыми руками, преспокойно сообщает ему, что разгадка все время лежала у него, автора, в кармане. Такой автор ничем не лучше любителя примитивных розыгрышей.

6. В детективном романе должен быть детектив, а детектив только тогда детектив, когда он выслеживает и расследует. Его задача состоит в том, чтобы собрать улики, которые послужат ключом к разгадке и в конечном счете укажут на того, кто совершил это низкое преступление в первой главе. Детектив строит цепь своих умозаключений на основе анализа собранных улик, а иначе он уподобляется нерадивому школьнику, который, не решив задачу, списывает ответ из конца задачника.

7. Без трупа в детективном романе просто не обойтись, и чем натуралистичней этот труп, тем лучше. Только убийство делает роман достаточно интересным. Кто бы стал с волнением читать три сотни страниц, если бы речь шла о преступлении менее серьезном! В конце концов, читатель должен быть вознагражден за беспокойство и потраченную энергию.

8. Тайна преступления должна быть раскрыта сугубо материалистическим путем. Совершенно недопустимы такие способы установления истины, как ворожба, спиритические сеансы, чтение чужих мыслей, гадание с помощью «магического кристалла» и т. д. и т. п. У читателя есть какой-то шанс не уступить в сообразительности детективу, рассуждающему рационалистически, но, если он вынужден состязаться с духами потустороннего мира и гоняться за преступником в четвертом измерении, он обречен на поражение ab initio [с самого начала (лат.)] .

9. Должен быть только один детектив, то бишь только один главный герой дедукции, лишь один deus ex machina ["Бог из машины" (лат.), то есть неожиданно появляющееся (как боги в античных трагедиях) лицо, которое своим вмешательством распутывает положение, казавшееся безнадежным.] . Мобилизовать для разгадки тайны преступления умы троих, четверых, а то и целого отряда сыщиков — значит не только рассеять читательское внимание и порвать прямую логическую нить, но и несправедливо поставить читателя в невыгодное положение. При наличии более чем одного детектива читатель не знает, с которым из них он состязается по части дедуктивных умозаключений. Это все равно что заставить читателя бежать наперегонки с эстафетной командой.

10. Преступником должен оказаться персонаж, игравший в романе более или менее заметную роль, то есть такой персонаж, который знаком и интересен читателю.

11. Автор не должен делать убийцей слугу. Это слишком легкое решение, избрать его — значит уклониться от трудностей. Преступник должен быть человеком с определенным достоинством — таким, который обычно не навлекает на себя подозрений.

12. Сколько бы ни совершалось в романе убийств, преступник должен быть только один. Конечно, преступник может иметь помощника или соучастника, оказывающего ему кое-какие услуги, но все бремя вины должно лежать на плечах одного человека. Надо предоставить читателю возможность сосредоточить весь пыл своего негодования на одной-единственной черной натуре.

13. В детективном романе неуместны тайные бандитские общества, всякие там каморры и мафии. Ведь захватывающее и по-настоящему красивое убийство будет непоправимо испорчено, если окажется, что вина ложится на целую преступную компанию. Разумеется, убийце в детективном романе следует дать надежду на спасение, но позволить ему прибегнуть к помощи тайного общества — это уже слишком. Ни один первоклассный, уважающий себя убийца не нуждается в подобном преимуществе.

14. Способ убийства и средства раскрытия преступления должны отвечать критериям рациональности и научности. Иначе говоря, в roman policier недопустимо вводить псевдонаучные, гипотетические и чисто фантастические приспособления. Как только автор воспаряет на манер Жюля Верна в фантастические выси, он оказывается за пределами детективного жанра и резвится на неизведанных просторах жанра приключенческого.

15. В любой момент разгадка должна быть очевидной — при условии, что читателю хватит проницательности разгадать ее. Под этим я подразумеваю следующее: если читатель, добравшись до объяснения того, как было совершено преступление, перечитает книгу, он увидит, что разгадка, так сказать, лежала на поверхности, то есть все улики в действительности указывали на виновника, и, будь он, читатель, так же сообразителен, как детектив, он сумел бы раскрыть тайну самостоятельно задолго до последней главы. Нечего и говорить, что сообразительный читатель частенько именно так и раскрывает ее.

16. В детективном романе неуместны длинные описания, литературные отступления на побочные темы, изощренно тонкий анализ характеров и воссоздание «атмосферы». Все эти вещи несущественны для повествования о преступлении и логическом его раскрытии. Они лишь задерживают действие и привносят элементы, не имеющие никакого отношения к главной цели, которая состоит в том, чтобы изложить задачу, проанализировать ее и довести до успешного решения. Разумеется, в роман следует ввести достаточно описаний и четко очерченных характеров, чтобы придать ему достоверность.

17. Вина за совершение преступления никогда не должна взваливаться в детективном романе на преступника-профессионала. Преступления, совершенные взломщиками или бандитами, расследуются управлениями полиции, а не писателями-детективщиками и блестящими сыщиками-любителями. По-настоящему захватывающее преступление — это преступление, совершенное столпом церкви или старой девой, известной благотворительницей.

18. Преступление в детективном романе не должно оказаться на поверку несчастным случаем или самоубийством. Завершить одиссею выслеживания подобным спадом напряжения — значит одурачить доверчивого и доброго читателя.

19. Все преступления в детективных романах должны совершаться по личным мотивам. Международные заговоры и военная политика являются достоянием совершенно другого литературного жанра — скажем, романов о секретных разведывательных службах. А детективный роман про убийство должен оставаться, как бы это выразиться, в уютных, «домашних» рамках. Он должен отражать повседневные переживания читателя и в известном смысле давать выход его собственным подавленным желаниям и эмоциям.

20. И наконец, еще один пункт для ровного счета: перечень некоторых приемов, которыми теперь не воспользуется ни один уважающий себя автор детективных романов. Они использовались слишком часто и хорошо известны всем истинным любителям литературных преступлений. Прибегнуть к ним — значит расписаться в своей писательской несостоятельности и в отсутствии оригинальности.

а) Опознание преступника по окурку, оставленному на месте преступления.
б) Устройство мнимого спиритического сеанса с целью напугать преступника и заставить его выдать себя.
в) Подделка отпечатков пальцев.
г) Мнимое алиби, обеспечиваемое при помощи манекена.
д) Собака, которая не лает и позволяет сделать в силу этого вывод, что вторгшийся человек не был незнакомцем.
е) Возложение под занавес вины за преступление на брата-близнеца или другого родственника, как две капли воды похожего на подозреваемого, но ни в чем не повинного человека.
ж) Шприц для подкожных инъекций и наркотик, подмешанный в вино.
з) Совершение убийства в запертой комнате уже после того, как в нее вломились полицейские.
и) Установление вины с помощью психологического теста на называние слов по свободной ассоциации.
к) Тайна кода или зашифрованного письма, в конце концов разгаданная сыщиком.

@темы: Теория

---

[Yin]

28.07.2012 в 11:00

Пишет  Clair Argentis:

Откуда берутся выдающиеся достижения.
Опубликовано в Forbes 04/2009

Постоянный автор журнала New Yorker Малкольм Гладуэлл опубликовал прошлой осенью свою третью книгу. Как и две предыдущие («Озарение» и «Переломный момент»), она сразу вошла в список бестселлеров New York Times. Ажиотаж публики объясним: на этот раз Гладуэлл взялся доказать, что гениями не рождаются, а становятся в результате упорных занятий любимым делом. Кому не понравится такая теория? Forbes публикует отрывки из книги Гладуэлла «Гении и аутсайдеры», только что выпущенной на русском языке издательством «Альпина Бизнес Букс». Журнальный вариант.

То, что мы называем талантом, — результат сложного переплетения способностей, благоприятных возможностей и случайно полученного преимущества. Если белые вороны выигрывают благодаря особым возможностям, подчиняются ли эти возможности какой-нибудь закономерности? Как выясняется, да.

Двадцать лет назад психолог Андерс Эриксон вместе с двумя коллегами провел исследование в Академии музыки в Берлине. Студентов-скрипачей разделили на три группы. В первую вошли звезды, потенциальные солисты мирового класса. Во вторую — те, кого оценили как перспективных. В третью — студенты, которые вряд ли могли бы стать профессиональными музыкантами, в лучшем случае — учителями музыки в школе. Всем участникам задали один вопрос: сколько часов вы практиковались с того момента, как впервые взяли в руки скрипку, и до сегодняшнего дня?

Почти все студенты начали играть примерно в одном возрасте — лет в пять. Первые несколько лет все занимались около двух-трех часов в неделю. Но лет с восьми стали проявляться различия. Лучшие студенты упражнялись больше всех остальных: к девяти годам по шесть часов в неделю, к двенадцати по восемь часов, к четырнадцати по шестнадцать, и так до двадцати лет, когда они стали заниматься — то есть целенаправленно и сосредоточенно совершенствовать свое мастерство — более чем по тридцать часов в неделю. К двадцати годам у лучших студентов набиралось до 10 000 часов занятий. В багаже середнячков было 8000 часов, а у будущих учителей музыки — не более 4000.

Затем Эриксон с коллегами сравнили профессиональных пианистов и пианистов-любителей. Была выявлена та же закономерность. Любители никогда не занимались более трех часов в неделю, поэтому к двадцати годам у них за плечами было не больше 2000 часов практики. Профессионалы, напротив, каждый год играли все больше и больше, и к двадцати годам каждый из них имел в багаже по 10 000 часов упражнений.

Любопытно, что Эриксону не удалось найти ни одного человека, который добился бы высокого уровня мастерства, не прикладывая особых усилий и упражняясь меньше сверстников. Не были выявлены и те, кто вкалывал изо всех сил, но не вырвался вперед просто потому, что не обладал нужными качествами. Оставалось предположить, что люди, способные поступить в лучшую музыкальную школу, отличались друг от друга лишь тем, насколько упорно они трудились. И все. Кстати, лучшие студенты работали не просто больше, чем все остальные. Они работали гораздо больше.

Мысль о том, что достичь мастерства в сложных видах деятельности невозможно без обширной практики, не раз высказывалась в исследованиях по профессиональной компетенции. Ученые даже вывели волшебное число, ведущее к мастерству: 10 000 часов.

Невролог Даниель Левитин пишет: «Из многочисленных исследований вырисовывается следующая картина: о какой бы области ни шла речь, для достижения уровня мастерства, соразмерного со статусом эксперта мирового класса, требуется 10 000 часов практики. Кого ни возьми — композиторов, баскетболистов, писателей, конькобежцев, пианистов, шахматистов, отпетых уголовников и так далее, — это число встречается с удивительной регулярностью. Десять тысяч часов — примерно три часа практики в день, или двадцать часов в неделю на протяжении десяти лет. Это, разумеется, не объясняет, почему одним людям занятия идут на пользу больше, чем другим. Но пока еще никому не встретился случай, когда высочайший уровень мастерства достигался бы за меньшее время. Складывается впечатление, что ровно столько времени требуется мозгу, чтобы усвоить всю необходимую информацию».

Это относится даже к вундеркиндам. Вот что пишет о Моцарте, который начал писать музыку в шесть лет, психолог Майкл Хоув: «По сравнению с работами зрелых композиторов ранние произведения Моцарта не отличаются ничем выдающимся. Велика вероятность, что они были написаны его отцом и в дальнейшем исправлялись. Многие произведения маленького Вольфганга, например первые семь концертов для фортепиано с оркестром, представляют собой по большей части компиляцию произведений других композиторов. Из концертов, полностью принадлежащих Моцарту, самый ранний, считающийся великим (№ 9, K. 271), был написан им в двадцать один год. К этому времени Моцарт сочинял музыку уже десять лет».

Музыкальный критик Гарольд Шонберг идет еще дальше. Моцарт, по его словам, «развился поздно», поскольку величайшие свои произведения он создал после двадцати лет сочинения музыки.

Чтобы стать гроссмейстером, также требуется около десяти лет. (Легендарный Бобби Фишер справился с этой задачей за девять.)

Надо отметить и еще одну интересную деталь: 10 000 часов — это очень-очень много. Молодые люди не в состоянии в одиночку наработать такое количество часов. Нужны поддержка и помощь родителей. Бедность — еще одна преграда: если приходится подрабатывать, чтобы свести концы с концами, времени на интенсивные занятия просто не остается.

Старожилы Кремниевой долины называют Билла Джоя Эдисоном Интернета. Джой носит это прозвище по праву, он основал Sun Microsystems, одну из компаний, благодаря которой свершилась компьютерная революция.

В 1971 году это был высокий тощий парень 16 лет. Он поступил в Мичиганский университет, чтобы выучиться на инженера или математика, но в конце первого курса случайно заглянул в университетский компьютерный центр, который только-только открылся.

Центр разместился в невысоком кирпичном здании с фасадом из темного стекла. В просторной комнате, облицованной белой плиткой, стояли огромные ЭВМ. Одному из преподавателей они напомнили декорации к «Космической одиссее 2001 года». Сбоку пристроились десятки клавишных перфораторов, которые в те дни использовались как компьютерные терминалы. В 1971 году они воспринимались как настоящее произведение искусства.

«В детстве он хотел знать все обо всем, — рассказывает отец Билла. — Мы отвечали, если знали ответ. А если не знали, давали ему книгу». При поступлении в колледж Джой набрал высший балл по математике. «Ничего особо трудного там не было, — деловито говорит он. — Осталась еще куча времени на то, чтобы все два раза проверить».

В 1970-х годах, когда Джой постигал азы программирования, компьютер занимал целую комнату. Одна вычислительная машина — с меньшей мощностью и памятью, чем у вашей микроволновки, — стоила примерно миллион долларов. И это в долларах 1970-х годов. Компьютеров было мало, дорваться до работы с ними было трудно и дорого. Более того, программирование было крайне утомительным занятием. Программы в ту пору создавались с помощью картонных перфокарт. Клавишный перфоратор набивал на карточке строчки кодов. Сложная программа состояла из сотен, если не тысяч, таких карточек, хранившихся в огромных стопках. После написания программы нужно было получить доступ к вычислительной машине и отдать кипы карточек оператору. Он записывал вас в очередь, поэтому забрать карточки можно было лишь через несколько часов или через день, в зависимости от того, сколько народу было перед вами. Если в программе обнаруживалась даже малейшая ошибка, вы забирали карточки, отыскивали ее и начинали все с начала.

В таких условиях стать выдающимся программистом было чрезвычайно трудно. Разумеется, не могло идти и речи о том, чтобы стать настоящим специалистом в двадцать с небольшим лет. Если из каждого часа, проведенного в компьютерном центре, вы «программировали» лишь несколько минут, каким образом можно было набрать 10 000 часов практики? «Программируя с помощью карточек, — вспоминает компьютерный специалист той эпохи, — ты учился не программированию, а терпению и внимательности».

И здесь в игру вступает Мичиганский университет. Для середины 1960-х это было нетипичное учебное заведение. У него были деньги и давняя компьютерная история. «Помню, мы купили полупроводниковое запоминающее устройство. Это было в шестьдесят девятом. Полмегабайта памяти», — вспоминает Майк Александр, один из тех, кто создавал университетскую компьютерную систему. Сегодня полмегабайта памяти стоит четыре цента и умещается на кончике пальца. «Думаю, тогда это устройство стоило несколько сотен тысяч долларов, — продолжает Александр, — и было размером с два холодильника».

Большинство университетов не могли себе такого позволить. А Мичиганский мог. Но что еще важнее, он был одним из первых университетов, заменивших картонные карточки современной системой разделения времени. Эта система появилась благодаря тому, что к середине 1960-х годов компьютеры стали гораздо мощнее. Компьютерщики обнаружили, что можно обучить машину обрабатывать сотни заданий одновременно, а это означало, что программистам больше не нужно было таскать операторам стопки карточек. Достаточно было организовать несколько терминалов, посредством телефонной линии подсоединить их к ЭВМ, и все программисты могли работать в одно и то же время.

Вот как описывает разделение времени свидетель тех событий: «Это была не просто революция, а настоящее откровение. Забудьте об операторах, грудах карточек, очередях. Благодаря разделению времени ты мог сидеть за телетайпом, набивать команды и моментально получать ответ».

Мичиганский университет од- ним из первых в стране ввел систему разделения времени, получившую название MTS (Мичиганская терминальная система). К 1967 году был запущен в действие прототип системы. В начале 1970-х компьютерные мощности университета позволяли сотне программистов работать одновременно. «В конце шестидесятых, начале семидесятых ни один университет не мог сравниться с Мичиганским, — говорит Александр. — Кроме, разве что, Массачусетского технологического. Ну, может, еще Карнеги — Меллона и Дартмутского колледжа».

Когда первокурсник Билл Джой заболел компьютерами, оказалось, что по счастливой случайности он учится в одном из немногих университетов мира, где семнадцатилетний студент может программировать сколько душе угодно.

«Знаете, чем отличается программирование с помощью перфокарт и разделение времени? — спрашивает Джой. — Тем же, чем шахматы по переписке отличаются от партии блиц». Программирование превратилось в развлечение.

«Я жил в северном кампусе, и там же располагался компьютерный центр, — продолжает наш герой. — Сколько времени я там проводил? Феноменально много. Центр работал 24 часа в сутки, и я просиживал там всю ночь, а утром возвращался домой. В те годы я проводил в центре больше времени, чем на занятиях. Все мы, помешанные на компьютерах, жутко боялись забыть о лекциях и вообще о том, что мы учимся в университете».

Была одна проблема: всем студентам разрешалось работать за компьютером строго определенное время — примерно час в день. «На большее нечего было и рассчитывать, — эти воспоминания развеселили Джоя. — Но кто-то вычислил, что если поставить символ времени t, потом знак «равно» и букву k, то отсчет времени не начнется. Такая вот ошибка в программе. Ставишь t=k — и сиди хоть до бесконечности».

Обратите внимание, сколько благоприятных возможностей выпало на долю Билла Джоя. Ему посчастливилось попасть в университет с дальновидным руководством, поэтому он осваивал программирование с помощью системы разделения времени, без перфокарт; в программу MTS вкралась ошибка, поэтому он мог сидеть за компьютером сколько душе угодно; компьютерный центр был открыт круглые сутки, поэтому он мог проводить там ночи напролет. Билл Джой был исключительно талантлив. Он хотел учиться. И этого у него не отнять. Но прежде чем он стал специалистом, ему должна была представиться возможность научиться всему тому, чему он научился.

«В Мичигане я программировал по восемь-десять часов в день, — признается Билл. — Когда поступил в Беркли, то посвящал этому дни и ночи. Дома у меня стоял терминал, и я не ложился до двух-трех ночи, смотрел старые фильмы и программировал. Иногда так и засыпал за клавиатурой, — он показал, как его голова падала на клавиатуру. — Когда курсор доходит до конца строки, клавиатура издает такой характерный звук: бип-бип-бип. После того как это повторится три раза, нужно идти спать. Даже в Беркли я оставался зеленым новичком. Ко второму курсу я поднялся выше среднего уровня. Именно тогда я стал писать программы, которыми пользуются до сих пор, тридцать лет спустя». Он на секунду задумывается, мысленно производя подсчеты, что у такого человека, как Билл Джой, не отнимает много времени. Мичиганский университет в 1971 году. Активное программирование ко второму курсу. Прибавьте сюда летние месяцы и дни и ночи, уделяемые этому занятию в Беркли. «Пять лет, — подводит итог Джой. — И начал я только в Мичиганском университете. Так что, наверное… десять тысяч часов? Думаю, так и есть».

Можно ли назвать это правило успеха общим для всех? Если разобрать историю каждого успешного человека, всегда ли можно отыскать эквивалент Мичиганского компьютерного центра или хоккейной команды звезд — той или иной особой возможности для усиленного обучения?

Давайте проверим эту идею на двух примерах, и для простоты пусть они будут самыми что ни на есть классическими: группа «Битлз», одна из известнейших рок-групп всех времен, и Билл Гейтс, один из богатейших людей на планете.

«Битлз» — Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Старр — приехали в США в феврале 1964-го, положив начало «британскому нашествию» на музыкальную сцену Америки и выдав целую серию хитов, которые изменили звучание популярной музыки.

Сколько времени участники группы играли, прежде чем попали в Соединенные Штаты? Леннон и Маккартни начали играть в 1957-м, за семь лет до прилета в Америку. (Между прочим, со дня основания группы до записи таких прославленных альбомов, как «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» и «Белый альбом», прошло десять лет.) А если проанализировать эти долгие годы подготовки еще тщательнее, то история «Битлз» приобретает до боли знакомые черты. В 1960 году, когда они были еще никому не известной школьной рок-группой, их пригласили в Германию, в Гамбург.

«В те времена в Гамбурге не было рок-н-ролльных клубов, — писал в книге «Крик!» (Shout!) историк группы Филипп Норман. — Нашелся один владелец клуба по имени Бруно, у которого возникла идея приглашать различные рок-группы. Схема была одна для всех. Длинные выступления без пауз. Толпы народа бродят туда-сюда. А музыканты должны беспрерывно играть, чтобы привлечь внимание публики. В американском квартале красных фонарей такое действо называли стриптизом нон-стоп».

«В Гамбурге играло много групп из Ливерпуля, — продолжает Норман. — И вот почему. Бруно отправился на поиски групп в Лондон. Но в Сохо он познакомился с антрепренером из Ливерпуля, оказавшимся в Лондоне по чистой случайности. И тот пообещал организовать приезд нескольких команд. Так был установлен контакт. В конечном счете «Битлз» наладили связь не только с Бруно, но и с владельцами других клубов. И потом часто ездили туда, потому что в этом городе их ждало много выпивки и секса».

Что такого особенного было в Гамбурге? Платили не слишком хорошо. Акустика далека от совершенства. Да и публика не самая взыскательная и благодарная. Все дело в количестве времени, которое группа была вынуждена играть.

Вот что Леннон рассказывал о выступлениях в гамбургском стриптиз-клубе «Индра» в интервью после распада группы:

«Мы становились все лучше и набирались уверенности. Иначе и быть не могло, ведь нам приходилось играть вечера напролет. То, что мы играли для иностранцев, было весьма кстати. Чтобы достучаться до них, мы должны были стараться изо всех сил, вкладывать в музыку душу и сердце.

В Ливерпуле мы выступали в лучшем случае по часу, да и то играли только хиты, одни и те же на каждом выступлении. В Гамбурге нам приходилось играть по восемь часов кряду, так что хочешь не хочешь, а надо было стараться».

Восемь часов?

А вот что вспоминает Пит Бест, бывший в ту пору ударником группы: «Как только становилось известно о нашем выступлении, в клуб набивались толпы народа. Мы работали семь вечеров в неделю. Поначалу мы играли без остановки до полпервого ночи, то есть до закрытия клуба, но, когда стали популярнее, публика не расходилась и до двух часов».

Семь дней в неделю?

С 1960-го по конец 1962 года «Битлз» побывали в Гамбурге пять раз. В первый приезд они отработали 106 вечеров по пять или больше часов за вечер. Во второй приезд они отыграли 92 раза. В третий — 48 раз, проведя на сцене в общей сложности 172 часа. В последние два приезда, в ноябре и декабре 1962 года, они выступали еще 90 часов. Таким образом, всего за полтора года они играли 270 вечеров. К тому моменту, когда их ждал первый шумный успех, они дали уже около 1200 живых концертов. Вы представляете, насколько невероятна эта цифра? Большинство современных групп не дают столько концертов за все время своего существования. Суровая школа Гамбурга — вот что отличало группу «Битлз» от всех остальных.

«Они уезжали, ничего собой не представляя, а вернулись в прекрасной форме, — пишет Норман. — Они научились не только выносливости. Им пришлось выучить огромное количество песен — кавер-версии всех произведений, какие только существуют, рок-н-ролльных и даже джазовых. До Гамбурга они не знали, что такое дисциплина на сцене. Но вернувшись, они играли в стиле, не похожем ни на один другой. Это была их собственная находка».

Билл Гейтс не менее знаменит, чем Джон Леннон. Блистательный молодой математик открывает для себя программирование. Бросает Гарвардский университет. Вместе с друзьями создает небольшую компьютерную фирму Microsoft. Благодаря своей гениальности, амбициозности и решительности превращает ее в гиганта-производителя программного обеспечения. Это история Гейтса в самых общих чертах. А теперь копнем чуть глубже.

Отец Гейтса — богатый адвокат из Сиэтла, мать — дочь состоятельного банкира. Маленький Билл был развит не по годам, и на уроках ему было скучно. В седьмом классе родители забрали его из обычной школы и отправили в «Лейксайд», частное учебное заведение для детей сиэтлской элиты. На втором году обучения Гейтса в школе открылся компьютерный клуб.

«Материнский комитет ежегодно устраивал благотворительную распродажу, и всегда возникал вопрос, на что потратить вырученные деньги, — вспоминает Гейтс. — Иногда они шли на оплату летнего лагеря для детей из бедных районов. Иногда передавались учителям. А в тот год родители потратили три тысячи долларов на покупку компьютерного терминала. Его установили в маленькой комнатке, которую мы впоследствии и оккупировали. Компьютеры были для нас в диковинку».

В 1968 году это, вне всяких сомнений, было диковинкой. В 1960-е годы большинство колледжей не имели компьютерных центров. Но еще примечательнее то, какой именно компьютер приобрела школа. Ученикам «Лейксайда» не пришлось осваивать программирование с помощью трудоемкой системы, которой в то время пользовались почти все. Школа установила так называемый телетайп ASR-33, терминал, работающий в режиме разделения времени и напрямую связанный с ЭВМ в центре Сиэтла. «Система разделения времени появилась только в 1965 году, — продолжает Гейтс. — Кто-то оказался весьма дальновиден». Билл Джой получил редчайшую, уникальную возможность изучать программирование в системе разделения времени, будучи первокурсником, в 1971 году Билл Гейтс начал заниматься программированием в режиме реального времени в восьмом классе школы и на три года раньше.

После установки терминала Гейтс переселился в компьютерный класс. Покупать время для работы на ЭВМ, к которой подсоединялся ASR, было накладно даже для такого богатого заведения, как «Лейксайд», и вскоре деньги материнского комитета закончились. Родители собрали еще, но ученики потратили и это. Вскоре группа программистов из Вашингтонского университета основала фирму Computer Center Corporation (или C-Cubed) и стала продавать местным компаниям время для работы на компьютерах. По счастливой случайности сын одной из владелиц фирмы — Моники Рона — учился в «Лейксайде» на класс старше Билла. Рона предложила компьютерному клубу школы тестировать по выходным программное обеспечение фирмы в обмен на бесплатное компьютерное время. Кто же откажется! Теперь после школы Гейтс на автобусе отправлялся в офис C-Cubed и работал там до позднего вечера.

Вот как описывает свои школьные годы Билл Гейтс: «Я помешался на компьютерах. Пропускал физкультуру. Сидел в компьютерном классе до ночи. Программировал по выходным. Каждую неделю мы проводили там по двадцать-тридцать часов. Был период, когда нам запретили работать, потому что мы с Полом Алленом украли пароли и взломали систему. Я остался без компьютера на целое лето. Тогда мне было пятнадцать-шестнадцать лет. А потом Пол нашел бесплатный компьютер в Вашингтонском университете. Машины стояли в медицинском центре и на физическом факультете. Работали они 24 часа в сутки, но в промежутке от трех ночи до шести утра никто их не занимал, — Гейтс смеется. — Вот почему я всегда так щедр к Вашингтонскому университету. Они позволяли мне красть у них столько компьютерного времени! Я уходил ночью и шел до университета пешком или подъезжал на автобусе». Много лет спустя мать Гейтса сказала: «А мы никак не могли понять, почему его так трудно добудиться по утрам».

Как-то раз к одному из компьютерных знакомых Билла, Баду Пемброуку, обратилась технологическая компания TRW, только что подписавшая контракт на установку компьютерной системы на огромной электростанции на юге штата Вашингтон. TRW срочно требовались программисты, знакомые со специальным программным обеспечением, которое используется на электростанциях. На заре компьютерной революции программистов с такими знаниями найти было непросто. Но Пемброук точно знал, к кому обратиться, — ребята из школы «Лейксайд» наработали тысячи часов на компьютере. Билл Гейтс учился в одном из старших классов и убедил учителей освободить его от занятий ради независимого исследовательского проекта на электростанции. Там он провел всю весну, разрабатывая код под руководством Джона Нортона. Тот, по словам Гейтса, рассказал ему о программировании столько, сколько не рассказывал никто.

Эти пять лет, с восьмого класса до окончания средней школы, стали для Билла Гейтса своего рода Гамбургом. С какой стороны ни посмотри, на его долю выпали еще более потрясающие возможности, чем на долю Билла Джоя.

www.forbes.ru/forbes/issue/2009-04/7255-pravilo...

@темы: Мотивация

---

[Yin]

01.08.2012 в 16:38

Пишет  Jean Sugui:

10 заповедей детективного романа
Десять заповедей детективистики — сформировал английский писатель и переводчик Рональд Арбутнот Нокс под влиянием внушительной переписки с Агатой Кристи. Опубликованы в 1929 году. «Заповеди» соблюдаются подавляющем большинством авторов и поныне.

I. Преступником должен быть кто-то, упомянутый в начале романа, но им не должен оказаться человек, за ходом чьих мыслей читателю было позволено следить.
Таинственный незнакомец, который явился неизвестно откуда, например сошел, как это часто бывает, с борта корабля, и о существовании которого читатель никак бы не мог догадаться с самого начала, портит все дело. Вторую половину этой заповеди труднее сформулировать в точных выражениях, особенно в свете некоторых замечательных находок Агаты Кристи. Пожалуй, вернее будет сказать так: автор не должен допускать при изображении персонажа, который окажется преступником, даже намека на мистификацию читателя. Как пример исключения из этого правила можно привести рассказ Мориса Леблана "Арест Арсена Люпэна".

II. Как нечто само собой разумеющееся исключается действие сверхъестественных или потусторонних сил.
Разгадать детективную тайну при помощи подобных средств — это все равно что выиграть гребную гонку на реке с помощью спрятанного мотора. И в этой связи я позволю себе высказать мнение, что рассказам Честертона об отце Брауне присущ один общий недостаток. Автор почти всегда пытается направить читателя по ложному следу, внушая ему мысль, что преступление, должно быть, совершено каким-то магическим способом, но мы-то знаем, что он неизменно верен правилам честной игры и никогда не опустится до подобной разгадки. Поэтому, хотя нам редко удается угадать настоящего преступника, мы обычно лишены возможности пощекотать себе нервы, подозревая не того, кто совершил преступление.

III. Не допускается использование более чем одного потайного помещения или тайного хода.
Я бы добавил к этому, что автору вообще не следует вводить в повествование потайную дверь, если только действие не происходит в таком доме, в каком можно предположить существование подобных вещей. Когда мне случилось прибегнуть в одной книжке к тайному ходу, я позаботился о том, чтобы заранее сообщить читателю, что дом принадлежал католикам в эпоху гонений на них. Потайной ход в «Загадке Редхауза» Милна вряд ли отвечает правилам честной игры: если бы в доме современной постройки был сделан потайной ход — невероятно дорогое, между прочим, удовольствие, — об этом наверняка знала бы вся округа.

IV. Недопустимо использовать доселе неизвестные яды, а также устройства, требующие длинного научного объяснения в конце книги.
Может быть, и существуют неизвестные яды, оказывающие совершенно неожиданное действие на человеческий организм, но пока-то они еще не обнаружены, и, покуда они не будут открыты, нельзя использовать их в произведениях литературы — это не по правилам! Почти все вещи Остина Фримена, написанные как отчеты о делах, раскрытых доктором Торндайком, имеют небольшой изъян по части медицины: для того чтобы оценить, до чего хитроумной была разгаданная загадка, нам приходится выслушать под занавес длинную научную лекцию.

V. В произведении не должен фигурировать китаец.
Чем вызван этот запрет, я не знаю; наверное, причину надо искать в привычном для Запада представлении о жителе Небесной империи как о существе чересчур умном и недостаточно нравственном. Могу лишь поделиться собственным опытом: если вы, перелистывая книгу, натолкнетесь на упоминание о «глазах-щелочках китайца Лу», лучше сразу отложите ее в сторону — это плохая вещь. Единственное исключение, которое приходит мне на ум (возможно, есть и другие), — это «Четыре трагедии Мемуорта» лорда Эрнеста Гамильтона.

VI. Детективу никогда не должен помогать счастливый случай; он не должен также руководствоваться безотчетной, но верной интуицией.
Может быть, это слишком сильно сказано, детективу позволительно испытывать озарения, строить догадки по наитию, но, прежде чем начать действовать, он обязан проверить их в ходе подлинного расследования. И опять-таки вполне естественно, что у него будут моменты прозрения, когда ему внезапно откроется смысл предшествовавших наблюдений. Но недопустимо, например, чтобы он обнаружил пропавшее завещание в механизме высоких стоячих часов, поскольку-де необъяснимый инстинкт подсказал ему, что искать нужно именно там. Он должен заглянуть в часы потому, что именно там спрятал бы завещание он сам на месте преступника. И вообще, необходимо проследить за тем, чтобы не только общий ход рассуждений детектива, но и каждое частное умозаключение были добросовестно выверены, когда дело дойдет до объяснения в конце.

VII. Детектив не должен сам оказаться преступником.
Это правило применимо только в том случае, если автор лично засвидетельствует, что его детектив — действительно детектив; преступник может на законном основании выдать себя за детектива, как это случилось в «Тайне дымовых труб», и ввести в заблуждение других персонажей, подсунув им ложную информацию.

VIII. Натолкнувшись на тот или иной ключ к разгадке, детектив обязан немедленно представить его для изучения читателю.
Любой писатель способен набросить на повествование покров таинственности, поведав нам, что в этот самый миг великий Пиклок Холc вдруг нагнулся и поднял с земли предмет, который не пожелал показать сопровождавшему его другу. Он лишь прошептал: «Ага!» — и лицо у него стало серьезным. Все это — неправомерный способ разгадывания детективной тайны. Мастерство писателя-детективиста состоит в том, чтобы суметь выставить свои ключи к разгадке напоказ и с вызовом сунуть их нам прямо под нос. «Вот, смотрите! — говорит он. — Что, по-вашему, из этого следует?» А мы только глазами хлопаем.

IX. Глуповатый друг детектива, Уотсон в том или ином облике, не должен скрывать ни одного из соображений, приходящих ему в голову; по своим умственным способностям он должен немного уступать — но только совсем чуть-чуть — среднему читателю.
Это правило адресовано тем, кто хочет совершенствоваться; вообще-то, в детективном романе вполне можно обойтись без Уотсона. Но если уж он там есть, то существует он для того, чтобы дать читателю возможность помериться интеллектуальными силами со спарринг-партнером. «Может быть, я рассуждал и не очень умно, — говорит он себе, закрывая книгу, — но по крайней мере я не был таким слабоумным тупицей, как бедный старина Уотсон».

Х. Неразличимые братья-близнецы и вообще двойники не могут появляться в романе, если читатель должным образом не подготовлен к этому.
Это слишком простой прием, и основан он на слишком маловероятном предположении. Добавлю в заключение, что никакому преступнику не следует приписывать исключительные способности по части изменения своего внешнего вида, если только автор честно не предупредит нас, что этот человек, будь то мужчина или женщина, привык гримироваться для сцены. Как восхитительно, например, упомянуто об этом в «Последнем деле Трента»!

@темы: Теория

---

[Yin]

Статьи на сайте Белая скрижаль.

@темы: Списки статей

---

[Yin]

27.01.2010 в 16:09

Пишет  Jean Sugui:

Титулы и их иерархия

26.05.2009 в 21:23

Пишет  Kristabella:

Титулы и их иерархия
Вот геккон подняла интересный вопрос о титулах и я решила просветиться по этому поводу )

Титулы и их иерархия

"Лестница" титулов

На самой вершине стоит королевская семья (со своей собственной иерархией).
Далее, по значимости титулов, идут:

Принцы — Ваше высочество, Ваша Светлость
Герцоги — Ваша Светлость, герцог/герцогиня
Маркизы — Милорд/Миледи, маркиз/маркиза (упомянуть в разговоре - лорд/леди)
Старшие сыновья герцогов
Дочери герцогов
Графы — Милорд/Миледи, Ваше Сиятельство (упомянуть в разговоре - лорд/леди)
Старшие сыновья маркизов
Дочери маркизов
Младшие сыновья герцогов
Виконты — Милорд/Миледи, Ваша Милость(упомянуть в разговоре - лорд/леди)
Старшие сыновья графов
Младшие сыновья маркизов
Бароны — Милорд/Миледи, Ваша Милость (упомянуть в разговоре - лорд/леди)
Старшие сыновья виконтов
Младшие сыновья графов
Старшие сыновья баронов
Младшие сыновья виконтов
Младшие сыновья баронов
Баронеты — Сэр
Старшие сыновья младших сыновей пэров
Старшие сыновья баронетов
Младшие сыновья баронетов

Дальше

_______________________________________________________
Сыновья

Старший сын обладателя титула является его прямым наследником.

Старший сын герцога, маркиза или графа получает "титул учтивости" - старший из списка титулов, принадлежащих отцу (обычно дорога к титулу проходила через несколько более низких титулов, которые и дальше "оставались в семье"). Обычно это - следующий по старшинству титул (например, наследник герцога - маркиз), но не обязательно. В общей иерархии место сыновей владельца титула определялось титулом их отца, а не их "титулом учтивости".
Старший сын герцога, маркиза, графа или виконта идет сразу же за обладателем титула, следущего по старшинству после титула его отца.
(см. "Лестницу титулов")

Так, наследник герцога всегда стоит сразу за маркизом, даже если его "титул учтивости" всего лишь граф.

Младшие сыновья герцогов и маркизов - лорды.

_______________________________________________________
Женщины

В подавляющем большинстве случаев обладателем титула являлся мужчина. В исключительных случаях титул мог принадлежать женщине, если для этого титула допускалась передача по женской линии. Это было исключением из правил. В основном женские титулы - все эти графини, маркизы и т.п. - являются "титулами учтивости" (courtesy title) и не дают обладательнице права на привилегий, положенных обладателю титула. Женщина становилась графиней, выходя замуж за графа; маркизой, выходя замуж за маркиза; и т.д.

В общей иерархии жена занимает место, определяемое титулом ее мужа. Можно сказать, что она стоит на той же ступеньке лестницы, что и ее муж, сразу за ним.

Замечание: Следует обратить внимание на такой нюанс: Например, есть маркизы, жёны маркизов и маркизы, жёны старших сыновей герцогов (которые имеют "титул учтивости" маркиз, см. раздел Сыновья). Так вот, первые всегда занимают более высокое положение, чем вторые (опять же, положение жены определяется положением мужа, а маркиз, сын герцога, всегда стоит ниже маркиза как такового).

_______________________________________________________
Женщины - обладательницы титула "по праву".

В некоторых случаях титул мог передаваться по наследству по женской линии. Здесь могли быть два варианта.
1. Женщина становилась как-бы хранительницей титула, передавая его затем своему старшему сыну. Если сына не было, титул, на тех же условиях переходил следующей женщине-наследнице для передачи затем ее сыну... При рождении наследника мужского пола титул переходил к нему.
2. Женщина получала титул "по праву" ("in her own right"). В этом случае она становилась обладательницей титула. Однако, в отличие от мужчин, обладателей титула, женщина не получала вместе с этим титулом права заседать в Палате Лордов, а также занимать должности, связанные с данным титулом.

Если женщина выходила замуж, то ее муж не получал титул (как в первом, так и во втором случае).

Замечание: Кто занимает более высокое положение, баронесса "in her own right" или жена барона? Ведь титул первой принадлежит непосредственно ей, а вторая пользуется "титулом учтивости".
Согласно Дебретту, положение женщины полностью определяется положением её отца или мужа, за исключением случаев, когда женщина имеет титул "in her own right". В этом случае её положение определяется самим титулом. Таким образом, из двух баронесс выше по положению находится та, баронство которой старше. (сравниваются два обладателя титула).

_______________________________________________________
Вдовы

В литературе применительно к вдовам титулованных аристократов часто можно встретить своеобразную приставку к титулу - Dowager, т.е. Вдовствующая. Каждую ли вдову можно называть "Вдовствующей "? Нет.

Пример. Вдова пятого графа Чатема может называться Вдовствующей графиней Чатем (Dowager Countess of Chatham) в том случае, если одновременно выполняются следующие условия:
1. Следующим графом Чатем стал прямой наследник ее покойного мужа (т.е. его сын, внук и т.д.)
2. Если нет в живых другой Вдовствующей графини Чатем (например, вдовы четвертого графа, отца ее покойного мужа).
Во всех отальных случаях она - Мэри, графиня Чатем (Mary, Countess of Chatham, т.е. имя + титул покойного мужа). Например, если она вдова графа, но еще жива вдова отца её мужа. Или если после смерти её мужа графом стал его племянник.

Если нынешний обладатель титула еще не женат, то вдова предыдущего обладателя титула продолжает зваться Графиня Чатем (например), и становится "Вдовствующей" (если имеет на то право) после того, как нынешний обладатель титула женится и появится новая Графиня Чатем.

Как определяется положение вдовы в обществе? - По титулу ее покойного мужа. Так, вдова 4-го графа Чатем выше по положению, чем жена 5-го графа Чатем. Причем возраст женщин здесь не играет никакой роли.

Если вдова снова выходит замуж, то ее положение определяется положением ее нового мужа.

_______________________________________________________
Дочери

Дочери герцогов, маркизов и графов занимают в иерархии следующую ступеньку после старшего из сыновей в семье (если он есть) и его жены (если она есть). Они стоят выше всех остальных сыновей в семье.
Дочь герцога, маркиза или графа получает титул учтивости "Леди". Этот титул она сохраняет, даже если выходит замуж за нетитулованного человека. Но, выходя замуж за титулованного человека она получает титул своего мужа.

_______________________________________________________

Титулы правителей

Наследуемые:
• Князь
• Царь наследник Царевич (не всегда)
• Король наследник Дофин, Принц или Инфант
• Император
• Халиф
• Магараджа
• Хан
• Шах

Выборные:
• Дож
• Халиф у хариджитов

Дворянские титулы:
• Боярин
• Маркиз
• Барон
• Граф
• Герцог
• Князь
• Виконт
• Шевалье
• Кадзоку — система японских титулов

_______________________________________________________
Монархи

Император (лат. imperator — повелитель) — титул монарха, главы государства (империи). Со времени римского императора Августа (27 г до н. э. — 14 г н. э.) и его преемников титул императора приобрёл монархический характер. Со времени императора Диоклетиана (284—305) во главе Римской империи почти всегда стояли два императора с титулами августов (их соправители носили титул цезарей).

Также используется для обозначения правителей ряда восточных монархий (Китай, Корея, Монголия, Эфиопия, Япония, доколумбовые государства Америки), при том что название титула на государственных языках этих стран не происходит от латинского imperator.

На сегодняшний день в мире этим титулом обладает только император Японии Акихито.

Коро́ль (лат. rex, фр. roi, англ. king, нем. König) — титул монарха, обычно наследственный, но иногда выборный, глава королевства.
Короле́ва — женщина-правительница королевства или супруга короля.


Царь (от цьсарь, цѣсарь, лат. caesar, греч. kαῖσαρ — один из славянских титулов монарха, обычно ассоциирующийся с высшим достоинством императора. В иносказательной речи для обозначения первенства, доминирования: «лев — царь зверей».

• Царица — царствующая особа либо супруга царя.
• Царевич — сын царя или царицы (в допетровское время). Кроме того, титул царевич был дан некоторым потомкам самостоятельных татарских ханов, например, потомки Кучума хана Сибири имели титул царевичи Сибирские.
• Цесаревич — наследник мужского пола, полный титул Наследник Цесаревич, неформально сокращаемый в России до Наследник (с заглавной буквы) и редко до Цесаревич.
• Цесаревна — супруга цесаревича.
• Царевна — дочь царя или царицы.

_______________________________________________________
Титулованное дворянство

Принц (нем. Prinz, англ. и франц. prince, исп. príncipe, от лат. princeps — первый) — один из высших титулов представителей аристократии .Русское слово «принц» означает прямых потомков монархов, а также, по особому указу, других членов королевской семьи

Герцог (Duc) - Герцогиня (Duchess)
Ге́рцог (нем. Herzog, фр. duc, англ. duke, итал. duca) у древних германцев — военный предводитель, избираемый родоплеменной знатью; в Западной Европе, в период раннего средневековья, — племенной князь, а в период феодальной раздробленности — крупный территориальный владетель, занимающий первое место после короля в военно-ленной иерархии.

Маркиз (Marquess) - Маркиза (Marchioness)
Маркиз - (франц. marquis, новолат. marchisus или marchio, от нем. Markgraf, в Италии marchese) — западноевропейский дворянский титул, стоящий посредине между графским и герцогским; в Англии, кроме М. в собственном смысле, этот титул (Marquess) дается старшим сыновьям герцогов.

Граф (Earl) - Графиня (Countess)
Граф (от нем. Graf; лат. comes (букв.: «спутник»), фр. comte, англ. earl или count) — королевское должностное лицо в Раннем Средневековье в Западной Европе. Титул возник в IV веке в Римской империи и первоначально присваивался высшим сановникам (например, comes sacrarum largitionum — главный казначей). Во Франкском государстве со второй половины VI века граф в своём округе-графстве обладал судебной, административной и военной властью. По постановлению Карла II Лысого (Керсийский капитулярий, 877 год) должность и владения графа стали наследственными.

Английское earl (др.-англ. eorl) первоначально обозначало высшее должностное лицо, но со времен норманнских королей превратилось в почётный титул.

В период феодальной раздробленности — феодальный владетель графства, затем (с ликвидацией феодальной раздробленности) титул высшего дворянства (женщина — графиня). В качестве титула формально продолжает сохраняться в большинстве стран Европы с монархической формой правления.

Виконт (Viscount) - Виконтесса (Viscountess)
Виконт - (фр. Vicornte, англ. Viscount, итальян. Visconte, испан. Vicecomte) — так назывался в средние века наместник в каком-нибудь владении графа (от vice comes). Впоследствии отдельные В. так усилились, что сделались независимыми и владели известными уделами (Бомон, Пуатье и др.) стало соединяться с званием В. В настоящее время этот титул во Франции и в Англии занимает среднее место между графом и бароном. Старший сын графа обыкновенно носит титул В.

Барон (Baron) - Баронесса (Baroness)
Барон (от позднелат. baro — слово германского происхождения с первоначальным значением — человек, мужчина), в Западной Европе непосредственный вассал короля, позднее дворянский титул (женщина — баронесса). Титул Б. в Англии (где он сохраняется и поныне) стоит ниже титула виконта, занимая последнее место в иерархии титулов высшего дворянства (в более широком смысле к Б. принадлежит всё английское высшее дворянство, наследственные члены палаты лордов); во Франции и Германии этот титул стоял ниже графского. В Российской империи титул Б. был введён Петром I для немецкого высшего дворянства Прибалтики.

Баронет (Baronet) - (женского варианта титула нет)
Баронет (Baronet) - (женского варианта титула нет) - хотя это и наследственный титул, но на самом деле баронеты не принадлежат к пэрам (титулованной аристократии) и не имеют мест в Палате Лордов.

Все остальные попадают под определение "commoner", т.е. не титулованный (в т.ч. Рыцарь, Эсквайр, Джентльмен)

Замечание: В подавляющем большинстве случаев титул принадлежит мужчине. В редких случаях женщина может сама обладать титулом. Таким образом, герцогиня, маркиза, графиня, виконтесса, баронесса - в подавляющем большинстве случаев это "титулы учтивости"

В рамках одного титула существует своя иерархия, которая базируется на времени создания титула и на том, является ли титул английским, шотландским или ирландским.
Английские титулы стоят выше, чем шотландские, а шотландские, в свою очередь, выше чем ирландские. При всем при том, на более высокой ступени стоят более "старые" титулы.

Замечание: о титулах английских, шотландских и ирландских.
В разное время в Англии создавались титулы:
до 1707 г. - пэры Англии, Шотландии и Ирландии
1701-1801 гг. - пэры Великобритании и Ирландии
после 1801 г. - пэры Объединённого Королевства (и Ирландии).

Таким образом, ирландский граф с титулом, созданным до 1707 г., стоит ниже на иерархической лестнице, чем английский граф с титулом того же времени; но выше, чем граф Великобритании с титулом, созданным после 1707 г.

_______________________________________________________
Лорд

Лорд (англ. Lord — господин, хозяин, владыка) — дворянский титул в Великобритании.

Первоначально этот титул использовался для обозначения всех, принадлежащих к сословию феодалов-землевладельцев. В этом значении лорд (фр. seigneur («сеньор»)) противостоял крестьянам, жившим на его землях и обязанных ему верностью и феодальными повинностями. Позднее появилось более узкое значение — держатель земель непосредственно от короля, в отличие от рыцарей (джентри в Англии, лэрды в Шотландии), которые владели землями, принадлежащими другим дворянам. Таким образом титул лорда стал собирательным для пяти рангов пэрства (герцог, маркиз, граф, виконт и барон).

С возникновением в XIII веке парламентов в Англии и Шотландии лорды получили право непосредственного участия в парламенте, причём в Англии была сформирована отдельная, верхняя палата лордов парламента. Дворяне, обладающие титулом лорда, заседали в палате лордов по праву рождения, тогда как прочие феодалы должны были избирать своих представителей в палату общин по графствам.

В более узком значении титул лорда обычно использовался как равнозначный титулу барона, низшего в системе пэрских рангов. Это особенно характерно для Шотландии, где титул барона не получил распространения. Дарование шотландскими королями титула лорда дворянам давало им возможность принимать непосредственное участие в парламенте страны, и зачастую не было связано с появлением у таких лиц земельных владений на праве держания от короля. Таким образом в Шотландии возник титул лордов парламента.

Право присвоения дворянину титула лорда имел только король. Этот титул передавался по наследству по мужской линии и в соответствии с принципом первородства. Тем не менее, звание лорда стало также использоваться детьми дворян высших рангов (герцогов, маркизов, виконтов). В этом значении ношение этого титула не требовало особой санкции монарха.

Лорд, это не титул - это обращение к знати, н-р Лорд Стоун.

Лорд (lord, в первоначальном значении — хозяин, глава дома, семьи, от англо-сакск. hlaford, буквально — хранитель, защитник хлеба), 1) первоначально в средневековой Англии в общем значении — феодал землевладелец (лорд манора, лендлорд) и сеньор своих вассалов, в более специальном значении — крупный феодал, непосредственный держатель короля — барон. Постепенно звание Л. стало собирательным титулом английского высшего дворянства (герцоги, маркизы, графы, виконты, бароны), который получают (с 14 в.) пэры королевства, составляющие верхнюю палату британского парламента — палату лордов. Звание Л. передаётся по мужской линии и старшинству, но может быть и пожаловано короной (по рекомен- дации премьер-министра). С 19 в. жалуется («за особые заслуги») не только крупным землевладельцам, как было принято ранее, но и представителям крупного капитала, а также некоторым деятелям науки, культуры и др. До 1958 места в палате Л. замещались только в порядке наследования этого титула. С 1958 введено назначение монархом части членов палаты Л., причём назначенные Л. заседают в палате пожизненно, их титул не наследуется. В 1963 потомственные Л. получили право слагать с себя титул. 2) Составная часть официального наименования некоторых высших и местных должностных лиц Великобритании, например лорда-канцлера, лорда-мэра и других. Лорд-канцлер, верховный Л. Великобритании, — одна из старейших государственных должностей (учреждена в 11 в.); в современной Великобритании Л.-канцлер — член правительства и представитель палаты лордов. Выполняет в основном функции министра юстиции: назначает судей в графствах, возглавляет Верховный суд, является хранителем большой государственной печати. Лорд-мэр — сохранившийся от средних веков титул главы местных органов власти в Лондоне (в районе Сити) и ряде других крупных городов (Бристоле, Ливерпуле, Манчестере и других). 3) В 15—17 вв составная часть титула Л.-протектора, который присваивался некоторым высокопоставленным государственным деятелям Англии, например регентам при несовершеннолетнем короле. В 1653—58 титул Л.-протектора носил также О. Кромвель.

Ссылки на используемые статьи:
svetico.narod.ru/regency/customs/tytles01.html
www.mixei.ru/showthread.php?t=49025
ru.wikipedia.org/wiki/Лорд
ru.wikipedia.org/wiki/Категория:Титулы

@темы: Теория, Демиургу на заметку

---

[Yin]

13.04.2011 в 08:29

Пишет  pani Volha:

Уберите ваш банан"
Или 10 советов авторам любовных сцен.



1.Все помнят, что писать надо про то, о чем знаешь по собственному опыту? Так вот, не пишите про секс. Нет такого занятия - "секс", не бывает никакого секса, нормальные люди никогда не занимаются сексом, и вы тоже не занимаетесь. Секс придумали сексопатологи, они же им и занимаются, нежно потирая свои дипломы до наступления интеллектуальной эякуляции. Остальные люди трахаются, тискаются, нежничают, ласкаются, совокупляются, любятся, ебутся или вообще обходятся без глаголов. Поэтому - пишите, пожалуйста, о том, чем привыкли заниматься лично вы. О трахе, о ебле, о любви, о тисканье, - только не о "сексе". Нет такого занятия - секс.

2. С самого начала решите, зачем вы пишете эту сцену. Чего вы хотите добиться этим от читателя? Чтобы лучше определиться, представьте себе шкалу: на одном конце - "чтобы читатель прочел и кончил", на другом конце - "чтобы мой сюжет получил развитие путем рефлекси по поводу сексуального поведения героев". Мысленно поставьте на шкале десять засечек (ну, скажем, вторая - "чтобы читатель прочел и кончил, если будет помогать себе руками", девятая - "чтобы моя героиня, наконец, отстала от моего героя на пятнадцать минут", - ну, и все, что между ними). Поймите, к какому концу шкалы вы склоняетесь.

3. Если вы хотите, чтобы читатель испытал сексуальное возбуждение, - дайте ему возможность подстроить под ваш текст свои фантазии. Это означает - минимум конкретики, максимум тактильности. Сосредоточьтесь не на позах, а на телесных ощущениях (об этом мы еще поговорим). Позы читатель сам придумает. Если вы хотите, чтобы читатель не столько испытал сексуальное возбуждение, сколько разобрался в сложных характерах ваших героев, - сосредоточьтесь на том, о чем они думают (вы не поверите, но некоторые люди во время секса думают; мы сами видели!)

4. Если уж вам так хочется писать про позы (может, вы математик и защищали диссертацию по теме "Частные эвристики как условие включения учащихся в поисковую деятельность на уроках стереометрии"), - не пишите про переживания. Если вам так уж хочется писать про переживания (может, вы девочка) - не пишите про позы. Если автор пытается писать и про позы, и про переживания, то, за редчайшими исключениями, текст напоминает опиасние какого-то нехорошего медицинского эксперимента ("Он поставил ее раком, и у нее внутри все затрепетало", - Господи, помилуй! Фибрилляция сердечных желудочков! Четыре лидокаина! Мы ее теряем! Мы ее теряем!!!)

5. Постарайтесь обойтись без трюизмов. Некоторые вещи читатель понимает сам. "Он ввел в нее член", "Она обняла его ногами", - да уж небось, ввел, и, небось, обняла, чего там. Вы что, протокол составляете?

6. Глаголы - ваши лучшие друзья. Существительные - ваши худшие враги. Писать про секс глаголами сложнее, зато писать про секс существительными в русском языке почти невозможно, если, конечно, речь не идет о комической репризе. Человек может наклониться, расслабиться, вздохнуть, откинуться, прижаться, выгнуться, сжать зубы, разжать зубы и так далее. Член может только встать или не встать. Вагина и того не может.

7. Повторяем: член может только встать или не встать. Член НЕ МОЖЕТ делать почти ничего из того, что вы любите ему приписывать. Член не может "задвигаться", "пожелать", "отпрянуть", "податься вбок" или "рвануться вперед", "прислушаться", "внезапно ожить" или, хуже того, "взорваться". Если, конечно, вы не пишете хоррор про член. Если вы пишете хоррор про член - респект и уважуха. Реально, респект и уважуха.

8. Пожалуйста, не трогайте клитор. Оставьте в покое клитор. Его и в реальной-то жизни мало кто умеет толком задействовать, не говоря уже - в тексте. Мы знаем, что вы хотите написать про клитор только для того, чтобы доказать читателю: вы знаете, что клитор есть. Мы советуем решить эту задачу в предисловии. Так и написать: "Дорогой читатель! Я знаю, что клитор - есть. Ха-ха!" Читатель поверит вам на слово. С этого момента, пожалуйста, оставьте клитор в покое. Спасибо.

9. Ради всего святого, не описывайте белье ради белья. Хотите рассказать про красный лифчик с черным кружевом - не пишите "на героине был красный лифчик с черным кружевом" (кстати, что у нее со вкусом? Она что - в СССР выросла?) Иначе текст начинает напоминать девичьи сочинения за седьмой класс: "У нее были длинные-предлинные золотые волосы, синие глаза, алые губки и зеленые бантики". Если все это (длинные-предлинные золотые волосы, синие глаза, алые губки и зеленые бантики) не относится к гениталиям героини (или героя) - не пишите об этом вообще. Хотите дать какие-то комментарии по поводу внешности и антуража - присобачивайте их к действию ("Он осторожно поцеловал узкий розовый след, оставленный у нее на плече узкой розовой бретелькой").

10. Напоследок - несколько советов по вопросам жанрового разнообразия. Нет, не литературного.
- Хотите знать, как написать хорошую BDSM-сцену? Пожалуйста: в хорошей BDSM-сцене ничего не происходит. Вообще. Главное в BDSM - моменты ожидания действия. Уберите у героя банан из попы, это не сцена, а трэш.
- Хотите знать, как написать хорошую лесбийскую сцену? Пожалуйста: хорошая лесбийская сцена ничем не отличается от любой хорошей эротической сцены. Так что если вы думаете, что можно сказать читателю: "Смотри, чувак, - тёлки!", а дальше халтурить, то сами вы тёлка.
- Хотите знать, как написать хорошую подростковую сцену? Пожалуйста: ограничьтесь петтингом. Это трогательно и реалистично.
- Хотите знать, как написать хорошую мастурбационную сцену? Пожалуйста: ограничьтесь пальцами. Уберите у героя банан из попы, это не сцена, а трэш.
- Хотите знать, как написать хорошую вуайеристскую сцену? Пожалуйста: в хорошей вуаеристской сцене главное внимание должно быть сосредоточенно на подглядывающем, а не на тех, за кем подглядывают. Иначе читателю становится ясно, что вы никакой не вуайерист, а только врете.
- Хотите знать, как написать хорошую зоофилическую сцену? Пожалуйста: приведите животное, дайте ему подышать на героя/героиню и оставьте читателя наедине с его грязными мыслями.
- Хотите знать, как написать хорошую ситофилическую сцену? Пожалуйста: несите сюда ваш банан.
(с)перто

@темы: Теория

---

[Yin]

28.02.2011 в 11:05

Пишет Лоис Лэйн и Ко :

Рубрика Творческая лаборатория писателя.

10 способов сделать свой текст лучше.
1. Проверьте, совпадают ли по смыслу начало и конец текста. Если вы пишете, не составляя предварительный план, все может закончиться совсем не так, как вы ожидали, и тогда кое-что в начале текста надо поправить.

2. Перечтите весь текст и найдите все словосочетания, написанные автоматически («за окном светало», «ее ресницы задрожали», «мои пальцы летают по клавишам», «средь бела дня», «Россия встала с колен» и т.п.) Сделайте усилие и постарайтесь заменить большинство из них на что-нибудь менее банальное, но совпадающее по смыслу.

изучить

3. Уберите все, что вам очень нравится, но никак не имеет отношения к развитию сюжета. Подробные описания внешности героини, подробные описания оружия героя, дополнительные подробные описания внешности героини. Да что там, - каждый из нас знает, в чем его личный грешок. Преодолейте себя. Это больно, но важно.

4. Если вы пишете текст о себе, - убедитесь, что вы дали читателю понять, кто вы такой. Помните: он с вами не знаком, и то, что для вас совершенно очевидно (например, возраст, если для вашего повествования это важно), - неочевидно для него.

5. Посмотрите на самые длинные предложения и подумайте, не стоит ли разбить их на два-три. Это не всегда необходимо, но в девяноста процентах случаев делает текст лучше.

6. Нет ничего сложнее, чем передавать словами эмоции персонажа. В эти моменты любой автор рискует впасть в банальность, - или, напротив, породить что-нибудь ужасное, вроде: «У нее в горле разбух огромный морской еж и взорвался тысячей мокрых опилок». Если вы не на 200 процентов уверены, что справитесь с подобными описаниями, - обойдитесь простыми словами. Так будет лучше. Например: «Ей очень захотелось расплакаться».

7. Три раза подумайте, нужно ли вашему тексту название, - особенно если текст небольшой. Помните, что название – не обязанность автора, а способ сообщить тексту дополнительный смысл. Если без названия можно обойтись – обойдитесь, если текст обязательно надо как-то назвать – назовите максимально просто. Сложное название необходимо только тогда, когда текст с ним и без него должен восприниматься по-разному.

8. Уберите все многоточия. Да, все. Да, и то, которое вы специально поставили между буквами «п» и «а» в слове «правда»: в нашей стране пока еще можно произносить слово «правда» вслух. Если у вас есть многоточия, читатель резонно предполагает, что либо вам нечего ему сказать, либо вы не знаете, как это сформулировать, либо вы «интересничаете». Последнее хуже всего.

9. Если у вас текст про любовь, - пожалуйста, не называйте персонажей «Он» и «Она». У нас всё чесаться начинает от этих «Он» и «Она». Единственный «Он» - это Он. Все остальные - «он». А про «нее» и говорить нечего.

10. Уберите дождь. Он не подчеркивает вселенскую грусть вашего персонажа, он подчеркивает скромность творческой палитры автора текста.

@темы: Теория

---

[Yin]

26.01.2011 в 10:12

Пишет Лоис Лэйн и Ко :

Как быть успешным: 17 советов от Стивена Кинга

Урок 1. Делай то, что ты любишь
Я бы перефразировала это как “возлюби работу свою”, так как во время кризиса любая работа – это уже неплохо. Но в эту фразу писатель вложил нечто большее, чем просто позитивное отношение к своему делу:
Для меня, скорее работа – это когда я ничего не делаю. Когда я пишу – я отдыхаю, для меня это игра…
Это правило встречается везде, но и следовать ему сложнее всего. То есть пока твоя работа не станет для тебя отдыхом, нужно двигаться дальше. Если вы это осознаете, конечно. Напомню, что большинство из нас работает 5-6, а иногда и 7 дней в неделю и если работа превращается в каторгу, то жизнь у вас будет нелегкая, каторжная.

изучить

Урок 2. Практика, практика, практика
Для того, чтобы достичь успеха, нужно много практиковаться в том, что ты делаешь. Думаю, что наше стандартное “учиться, учиться, учиться”, которое вбивали нам в голову, пригождается не всегда. Теория – это хорошо, но практика – основное! А если вам нравиться сам процесс работы, то много практики только доставит вам больше удовольствия и принесет более плодотворные результаты.

Урок 3. Будьте серьёзны
Только в том случае, если вы серьезно настроены на работу и результаты, вы сможете достичь успеха. Некоторые люди, которым нравится их работа, относятся к ней, как к хобби. В результате она так и остается хобби, не принося серьезных результатов. Но успеха достигают лишь те, которые подходят к вопросу работы серьезно.



Урок 4. Игнорируйте скептиков
Если вы пишите, кто-то обязательно будет пытаться заставить вас почувствовать себя неудачником, это все.
Скептики всегда были неотъемлемой частью жизни, это факт. Всегда найдется человек, которые разнесет вашу идею в пух и прах. Таким людям доказывать бесполезно. Поэтому вместо того, чтобы распылять свою драгоценную энергию на них, просто игнорируйте.



Урок 5. Заручитесь поддержкой
Каждому человеку нужен кто-то, кто будет верить в успех дела и будет поддерживать. Когда рядом есть кто-то, кто верит в вас больше, чем вы сами, у вас точно все получится.



Урок 6. Живите работой
Хотите стать асом в своей работе? Наполните свою жизнь тем, чем занимаетесь.



Урок 7. Будьте последовательны
Мне нравится писать 10 страниц в день, каждая примерное по 2 000 слов. Только при крайних обстоятельствах я могу позволить себе выключить компьютер, прежде чем напишу 2 000 слов. Хорошее правило, которое подходит к любой работе. Установите себе правило выполнять не меньше определенного объема каждый день.



Урок 8. Изучайте работу других людей
Изучая, как работают ваши коллеги и особенно люди, которые добились успеха в вашей отрасли, вы перенимаете их положительный опыт. Сюда же можно приписать “учитесь на ошибках других”.



Урок 9. Изучайте рынок
В дополнении к изучению работы коллег по цеху, необходимо также быть в курсе событий и новинок, которые происходят в сфере вашей работы. Покупайте журналы, подписывайтесь на RSS тематических изданий. Держите руку на пульсе.



Урок 10. Ищите новые идеи
Ваша работе не заключается в самом поиске. Тут скорее важно вовремя распознать их, когда они появятся прямо у вас перед носом. Держите глаза широко раскрытыми, а свой разум – открытым всему новому.



Урок 11. Сохраните динамику
Один раз я начал работать над проектом. Я не останавливался и не замедлял темпы пока это было возможно.
Если немного перефразировать, то если вы “словили волну” – не останавливайтесь, пока не закончите работу! Она будет сделана на одном дыхании. Тут важно помнить, что остановившись, вы рискуете потерять тем и снова войти в то состояние уже будет сложно.



Урок 12. Напишите свой первый черновик как можно быстрее
…загружаю прямо на бумагу то, что находится в моей голове. Я пишу так быстро, как могу…
Не пытайтесь сразу же быть идеальным в своей работе. Просто набросайте хотя бы черновую схему вашей работы и уже потом дорабатывайте ее.



Урок 13. Избавьтесь от ненужных деталей
А этот пункт точно следует после 12. То есть черновой вариант готов, дополнен и превращен в чистовой. Но тут следует еще раз все пересмотреть и избавиться от ненужных деталей, которые только перегружают проект (книгу, презентацию, здание).



Урок 14. Станьте своим собственным первым клиентом
Я ведь не только создатель новелл, но я еще и первый читатель.
Когда вы являетесь автором любой выполненной работы, очень сложно взглянуть на нее под другим углом, углом покупателя. Но это очень важно, потому что тогда вы сможете заметить ошибки и исправить их еще до того, как они попадут к реальному заказчику. Самокритика – это довольно неплохо, главное знать рамки.



Урок 15. Работайте не ради денег
Дорогой, вы работаете за деньги? Ответ “нет”. Не сейчас, и никогда не работал… Я никогда не написал ни одного слова на бумаге с мыслью о тех деньгах, которые получу за это.
Деньги – плохая мотивация. Они заставляют игнорировать вас голос сердца и вы можете прожить чужую жизнь, вместо своей.



Урок 16. Делайте работу с удовольствием
Если вы делаете вашу работу с удовольствием, она не только поможет вам пройти трудный путь к успеху, но и наполнит саму жизнь.



Урок 17. Делайте это для обогащения себя и других
Писательство – это не способ заработать много денег или стать знаменитым… Речь идет об обогащении жизни тех, кто читает вашу работу, а также об обогащении вашей собственной жизни. Если вы живете жизнь, которая обогащает (духовно, разумеется) еще и жизни окружающих вас людей, значит вы живете великую жизнь.

@темы: Теория, Мотивация

---

[Yin]

07.01.2011 в 17:14

Пишет Лоис Лэйн и Ко :

Рубрика Творческая лаборатория писателя.

Советы редактора начинающим авторам

Здесь речь пойдет больше о том, как написать статью, но, поверьте, это стоит прочитать, как поэту, так и прозаику. Многие советы очень полезны.

Написаны сотни томов на тему «Как не надо писать». Я же попытаюсь кратко рассказать о том, как писать надо. Конечно, это не универсальный рецепт на все времена и для всех авторов. Однако надеюсь, что каждый почерпнёт то-то полезное для себя и сумеет творчески применить мои советы.

Этап 1. Перестаньте бояться. Решили вы написать статью, так пишите. Авторы, которые регулярно публикуются, ничуть не компетентнее вас. Просто они лучше используют свое время. Не боги горшки обжигают.

Для этого этапа вам не потребуется ничего, кроме самообладания и веры в себя.

окунуться

Этап 2. Начните писать. Теперь вам необходимы блокнот и карандаш, которые должны быть постоянно под рукой (в кармане, сумке). Вы будете писать о том, что хорошо знаете. Следовательно, мысли о деле, которому вы служите, не должны покидать Вас ни днём, ни ночью. Записывайте их!

Не стесняйтесь пользоваться блокнотом в транспорте, на прогулке. У Вас получатся бессвязные отрывочные записи без начала и конца. Не страшно, но хорошо бы отводить каждой из них отдельную страницу, что позволит в дальнейшем вносить исправления и добавления.

Не садитесь за письменный стол, давая себе зарок: «Пока не напишу, не встану». Насилие никогда не бывает плодотворным, а психологическое насилие над самим собой и подавно.

На этом этапе вы осознаете, что литературное творчество не требует избытка свободного времени.

Просмотрите свои отрывочные заметки. Определите, все ли Вы продумали.

Этап 3. Если продумано всё, садитесь за письменный стол. Теперь результаты Ваших измышлений вполне зримы, они изложены на бумаге, и собственно написание уже не покажется Вам каторгой. Ваши мысли будут помогать Вам.

На этом этапе понадобятся книги: «Энциклопедический словарь медицинских терминов», орфографический и толковый словари, справочники лекарственных средств. Пригодятся и анатомический атлас, номенклатуры, справочники по химии, физике, математике, а также, конечно, книги, журналы, справочники по специальности и др.

Разложите странички блокнота с заметками по местам. От простого — к сложному, от утверждения через доказательство — к выводам, от отдельных фактов — к обобщению. От опыта — к знанию. Берите фразу, стоящую первой, и переделывайте. Берите вторую. Между ними пробел? Заполняйте его. Сомкнулись? Берите третью. Вписывайте связку, иногда её составляют несколько фраз. Продолжайте!

Если дело пошло, считайте, что вы уже на следующем этапе.

Этап 4. Садитесь за компьютер или за пишущую машинку. Фраза, написанная от руки и напечатанная, выглядит и воспринимается совершенно по-разному. Вы никогда не увидите тех своих ошибок, если не будете работать с напечатанным текстом. Не ленитесь как можно чаще заглядывать в справочники и словари. Даже если вы точно знаете, как пишется то или иное слово, не грех и уточнить.

Советую читать словари просто так, для расширения кругозора и общего развития. Из них Вы узнаете, например, что клещ демодЕкс вызывает заболевание — демодИкоз, что «апробировать» — вовсе не «опробовать», а «утвердить» (можно сказать «апробировано министерством», но нельзя — «апробировано в клинике»), что «будировать» — это не «тормошить, будить», а «сердиться, дуться». Вы уже не напишите: «Когда будировали этот вопрос..." и, если такое услышите, это вызовет у вас смех. Вообще в словарях есть масса интересного.

В процессе написания статьи неизбежны полемика, привлечение данных других исследователей. Сразу проставляйте ссылки на библиографию, отберите авторов. Тогда не будет проблем с научным аппаратом.

Кроме библиографии, к научному аппарату относятся рисунки и таблицы.

На рисунках показывают то и только то, что трудно или невозможно сказать словами. Пресловутые «пироги» и «столбики», которыми часто украшают диссертации, не отражают ничего, кроме общепонятного вывода: 85% несколько больше, чем 15%. Об этом следует говорить в тексте, а рисовать «пироги» не нужно.

Каждый рисунок должен иметь самостоятельную подпись. Сначала приводится общая подпись, потом объясняются обозначения, например: «Рис.1. Специализированная машина скорой помощи: а— общий вид спереди; б — размещение оборудования в салоне».

Для графиков указывают параметры по оси абсцисс и ординат и единицы их измерения, в подписях под микрофотограммами — метод окраски и увеличение.

В таблицы можно сводить только однородный материал. Левая основная графа (боковик) означает подлежащее, а остальные графы (прографки) и головка соответствуют сказуемому. Они должны согласовываться: в боковике «Заболеваемость в Зимбабве» равна в головке «в 1997 г.», в прографке— «30%». Таблицы не могут быть текстовыми, как это часто делают, подражая зарубежным источникам.

Можно использовать схемы. Однако в них все элементы должны иметь хотя бы по одной связи с остальными и при этом им не противоречить.

Этап 5. Перечитайте статью, которую вы написали. Найдите «явления, которые являются», а потом «проявляются», с новой силой явившись в следующем абзаце. Найдите «характерные характеристики, характеризующие характер». Найдите «пациентов, страдающих болезнью», «практически здоровых больных», «частоту встречаемости», «смертность при заболеваемости» «течение кровотечения» и «разберитесь в этой неразберихе». Смелее используйте близкие по значению слова (абсолютных синонимов в языке нет), конкретнее представляйте себе суть термина (при заболеваемости — летальность, а смертность — в популяции...).

Исправляйте, улучшайте, переделывайте, Пока это еще в вашей власти. Можно изменить даже название статьи.

Этап 6. Перечитайте первый абзац этапа 1. Вы согласны со мной? Верно, горшки обжигают не боги. Но обжигают их мастера.

Вы сделали первый шаг на пути к мастерству.

Зубарев О.П.

@темы: Теория

---

[Yin]

02.07.2012 в 12:14

Пишет  Тэнки:

Нашла на одном из форумов по графике, которые читаю:
Гоголь частенько укорял своего друга Владимира Сологуба в лени. На его жалобы – «не пишется» – Гоголь отвечал: «А вы все-таки пишите... возьмите хорошенькое перышко, хорошенько его очините, положите перед собой лист бумаги и начните таким образом: «мне сегодня что-то не пишется». Напишите это много раз кряду, и вдруг вам придет хорошая мысль в голову! За ней другая, третья, ведь иначе никто не пишет, и люди, обуреваемые постоянным вдохновением, редки, Владимир Александрович!».(с)

@темы: Мотивация

---

[Yin]

14.06.2012 в 13:42

Пишет  Случайный дневник:

Все вместе на прополку плеоназмов!

(Аллен Гатри)

Я не устану повторять, что литература -- штука субъективная. Мы в ней пытаемся добиться каждый своего. Соответственно каждому из нас нужен свой собственный набор литературных правил -- а кой-кому правила вообще не нужны! Я лично люблю правила. Даже если толку от них никакого, их приятно нарушать.
1. Избегайте плеоназмов. Плеоназм -- это слово или выражение, которые можно удалить из предложения, не изменив при этом его смысла. Например, в предложении "Все вместе на прополку плеоназмов!", "вместе" -- это плеоназм. Вычеркните его, и смысл предложения не изменится. Многие слова используются в качестве плеоназмов: "просто", "вообще-то" и "как бы" -- три распространенных сорняка этого рода ("Вообще-то я знаю, что он просто как бы килер" можно ужать до "Я знаю, что он килер"). А выражения вроде "более-менее" или "как бы то ни было" -- просто паразиты.
2. Пишите уклончивый диалог. Ваша главная задача как писателя -- нагнетать конфликт. Проведите дома или на работе следующий эксперимент: попробуйте в течение целого дня избегать прямых ответов на вопросы родственников и коллег. Ну что, получили конфликт на свою голову? Примените этот принцип к своим произведениям, и ваши персонажи отреагируют так же.
3. Заменяйте наречия образными глаголами. Заметьте, я не говорю "избегайте наречий, и точка", потому что одно наречие на пятьдесят страниц -- это нормально, ничего страшного. А вот что ненормально, так это позорно вставлять в предложение наречие, потому что вы не сумели найти точный, образный глагол. "Шел медленно" ни в какое сравнение не идет с "тащился" или "плелся". "Искренне сочувствовал" ни в какое сравнение не идет с "сострадал".
4. Везде, где только возможно, вычеркивайте прилагательные (см. п.3, везде по тексту подставить "прилагательное" вместо "наречие"
5. Два прилагательных при существительном в четыре раза хуже, чем одно. "Усталый, пожилой" человек "медленно шел" по направлению к "молоденькой, хорошенькой" девушке. Когда я читаю подобное предложение, я надеюсь, что он умрет прежде, чем до нее дотащится. Хотя в таком случае за ним может приехать "стремительная, суетливая" карета скорой помощи. Еще и "оглушительно завывая".
6. Не пишите длинных реплик в диалоге. Любая реплика длиннее трех предложений должна чем-то разбиваться. Пусть ваш персонаж что-нибудь сделает. Пусть оглядится вокруг себя. Дайте читателю представление о происходящем. Создайте нужную атмосферу.
7. Если вы повторили какую-то мысль два или более раз, выберите наилучший вариант и удалите остальное. Очень часто я вижу в рукописи повторения одного и того же образа. Это как если бы автор сказал: "Первые два варианта высказывания не очень удались, но зато третий точно получился. А если и не получился, то может, все три вместе взятые редактора убедят." Автор повторяется. Именно так. Еле уловимая разновидность плеоназма.
8. Показывайте, а не рассказывайте. Знаменитый совет, которому мало кто следует. Пример: опосредованное описание эмоций. Ваш читатель умный? Умный. Ну и пишите для него соответственно. "Лили заливалась слезами. Она была очень расстроена." Тут второе предложение следует из первого? Контекст вроде бы на это указывает. Ну и вычеркните его. Если вы хотите, чтобы читатель сопереживал, не разжевывайте ему все. Покажите ему, что происходит, а он своим умом дойдет до всего остального. У этого подхода есть еще один плюс! Поскольку кино в силу необходимости не рассказывает, а показывает, данный подход вам очень придется кстати, когда настанет время писать киносценарий по вашему роману!
9. Описания должны работать на сюжет. И постарайтесь внести в эти описания действие. Вместо того, чтобы описывать лежащую на столе книгу, пусть ваш маньяк-убийца ее возьмет, полистает и переложит на диван. Ему же надо каким-то действием разбивать свои монологи?
10. Не остроумничайте. Если взять предыдущий пример, то ваш маньяк не должен носить фамилию Живоглотов.
11. Избегайте "литературностей". Лучше пишите грубее и проще. Когда вы стараетесь звучать "как писатель", ваша авторская интонация проникает в произведение, а мешающийся под ногами героев автор никому не нужен. Авторы всех великих произведений невидимы и неслышимы.
12. Определитесь с точкой зрения (POV). Как можно раньше дайте знать читателю, в чьей голове вы находитесь. И оставайтесь в данной голове всю сцену. Это правило к вам не относится, если вы уже Великий и Выдающийся, в каковом случае можете поступать как хотите. Но суровая правда жизни состоит в том, что, хотя большинство читателей не разбирается в литературных тонкостях, они все любят читать понятные книги, а не путаные. Примечание переводчика: Подробнее о литературном приеме "точка зрения персонажа" можно прочесть вот тут: Точка зрения персонажа. Фокальный персонаж
13. Не запутывайте читателя. Если вам кажется, что какое-то место может быть читателю непонятно, значит, оно абсолютно невразумительно. Или перепишите его понятно, или удалите совсем.
14. Атрибутируйте диалог словом "сказал (-а)". Сид Флейшман называет "сказал" словом-невидимкой.
15. Очень хорошо считать читателя умным человеком. Но плохо считать его экстрасенсом, умеющим читать ваши мысли.
16. Начинайте сцены как можно позже и заканчивайте их как можно раньше.
17. Начинайте роман персонажами в действии. Всю необходимую предысторию добавите потом по ходу дела.
18. Задавайте персонажам четкие цели. Всегда. В каждой сцене. И создавайте препятствия к их достижению. Всегда. В каждой сцене. Если у фокального персонажа сцены отсутствует цель, создайте ее или удалите сцену. Если отсутствует препятствие к ее достижению, создайте его или удалите сцену.
19. Если двое персонажей испытывают взаимное влечение, не давайте им добраться до постели, пока не дадите хотя бы одному из них ревнивого спутника жизни.
20. Героя надо помучить! Мало просто загнать его на дерево. Пока он соображает, как же ему оттуда слезть, нужно кидать в него камнями.
21. В описаниях нужно задействовать все пять чувств. Авторы часто упускают из виду обоняние и осязание.
22. Варьируйте длину предложений. Я сам люблю писать короткими и всегда поражаюсь, какого эффекта можно добиться, если скомбинировать два предложения в одно.
23. Не давайте персам разговаривать правильными полными предложениями. Можете это делать только тогда, когда вам надо, чтобы они звучали, словно книжные персонажи.
24. Везде, где только возможно, ликвидируйте авторский фильтр. "Он ощутил", "он подумал", "он заметил" -- это всё фильтры. Они отдаляют читателя от персонажа.
25. Когда закончите книгу, найдите самую слабую сцену и удалите ее. Если есть такая необходимость, замените ее одним предложением или абзацем.
26. Не подсказывайте ничего читателю. "Как поживает Дональд, твой сын?" Отец Дональда вряд ли нуждается в напоминании, кем ему Дональд приходится. Эта фраза вставлена автором только для того, чтобы сообщить читателю нужную информацию.
27. Если произнесенная вслух фраза выставляет героя дураком, пусть он ее не произнесет, а подумает. Смысл останется тот же, но хоть остальные не догадаются.
28. Персонажи, которые много улыбаются и ухмыляются, кажутся читателю законченными идиотами. Также не давайте им вздыхать и пожимать плечами. От удаления всех улыбок, вздохов и пожиманий плечами рукопись практически всегда выигрывает. Улыбнуться печально -- это преступление против литературы.
29. Местоимения: большой геморрой от маленького слова. Самое полезное, что я в жизни узнал про этих мерзавчиков, это следующее: местоимение всегда относится к ближайшему стояшему перед ним соответствующему существительному. Например: "Джон достал нож из кармана и ударил им Пола в живот." Как же Полу повезло! Ведь если проследить "ближайшее соответствующее" местоимению существительное, то это будет "карман"! Соблюдайте это правило, и читателю все будет понятно.
30. Зафиксируйте момент наибольшего напряжения и держите его так долго, как только сможете. Или, как выражается Джон Д. Макдональд: "Остановите действие -- пристрелить всегда успеете." 31. Если что-то удалось вопреки правилу, забудьте про правило.

zhurnal.lib.ru/

@темы: Теория

---

[Yin]

08.06.2012 в 16:28

Пишет  Случайный дневник:

Писательское мастерство: советы для работы с текстом

Процесс творчества невозможно описать математически точными формулировками — он сугубо индивидуален и всегда зависит от способностей, интуиции и опыта автора. Однако практически для любой деятельности можно сформулировать технические правила и руководства, придерживаясь которых, человек способен без лишних ошибок добиться своей цели и быстрее освоить уроки и выводы, сделанные великими предшественниками. «Теории и практики» публикуют советы от пяти признанных авторитетов о том, как сделать процесс написания текстов максимально плодотворным.

Дэвид Огилви

Основатель рекламного агентства Ogilvy&Mather с годовым оборотом более 10 миллиардов долларов, которого часто называют отцом рекламы и одним из лучших копирайтеров в истории рекламы. 7 сентября 1982 года разослал всем HR-агентствам знаменитую заметку, озаглавленную словами «Как писать?».

Как писать?

Чем лучше вы пишете, тем дальше вы пойдете в Ogilvy&Mather. Люди, которые умеют думать, умеют и писать. Люди, страдающие скудоумием, пишут такие же воспоминания, письма и речи. Умение хорошо писать — это не дар от природы. Этому нужно учиться. И вот 10 советов, как это сделать.

1. Прочитайте книгу Романа Рафельсона о письме Writing that works: How to Communicate Effectively In Business. Нет, лучше прочитайте ее трижды.

2. Пишите, как вы говорите. Естественно.

3. Используйте короткие слова, короткие предложения и короткие абзацы.

4. Выражайтесь просто, без претензий на интеллектуальность. Никогда не используйте такие слова, как «концептуализация» или «децентрализация».

5. Никогда не пишите более двух страниц об одном предмете обсуждения.

6. Всегда проверяйте достоверность цитаты.

7. Никогда не посылайте письмо или заметку в тот же день, в который их написали. Читайте написанное вслух на следующее утро — скорее всего, вы захотите доработать текст.

8. Если вы работаете над чем-то очень важным, то попросите коллег высказать свое мнение о написанном.

9. Прежде чем послать письмо или заметку, убедитесь, что получатель точно поймет, чего именно вы хотите от него.

10. Если хотите действия — не пишите. Идите к человеку и скажите ему лично, что вам нужно.

Генри Миллер

Работая над своим романом «Тропик Рака», Генри Миллер составил 11 заповедей писателя и его ежедневной творческой рутины, которые помогли ему закончить произведение. Он также зафиксировал на бумаге тот распорядок дня, которого следует придерживаться во время работы.

11 заповедей писателя

1. Пока не закончишь что-то одно, не начинай другое.

2. Не начинай новых книг, не добавляй глав в «Черную весну».

3. Не нервничай. Работай спокойно, радостно и безрассудно над тем, что есть под рукой.

4. Работай согласно программе, а не настроению. Останавливайся в назначенное время!

5. Когда невозможно творить, можно работать.

6. Понемногу укрепляй и цементируй результат каждый день, вместо того чтобы разрыхлять почву новыми удобрениями.

7. Оставайся человеком! Встречайся с людьми, выходи в свет, пей, если этого хочется.

8. Не будь ломовой лошадью! Работай только с удовольствием.

9. Нарушай разработанную программу, когда хочется, но возвращайся к ней на следующий день. Концентрируйся. Сужай круг. Исключай лишнее.

10. Забудь о книгах, которые хочется написать. Помни только о той, которую пишешь.

11. Первым делом — всегда писать. Живопись, музыка, друзья, кино — это все потом.

Распорядок дня

Утро.Если нет сил — пиши заметки и сортируй их, это может вдохновить тебя.
Если в норме — пиши.

День.Часть работы перед глазами — следуй скрупулезно плану этой части. Не отвлекайся, не позволяй себя отвлекать. Пиши, пока не закончишь данную часть.

Вечер.Встречайся с друзьями, читай в кафе. Исследуй незнакомые закоулки. Пешком — если мокро, на велосипеде — если сухо. Пиши, если есть настроение, но не увлекайся. Рисуй, если чувствуешь опустошение или усталость. Составляй заметки и планы. Корректируй их.

Памятка.Оставляй некоторое дневное время на то, чтобы иногда выбраться в музей, сделать набросок и прокатиться на велосипеде. Делай наброски в кафе, поездах и на улицах. Поменьше фильмов! Библиотека для сверки — раз в неделю.

Джон Стейнбек

Лауреат Нобелевской премии и обладатель Пулитцеровской премии Джон Стейнбек известен своим подходом к написанию текстов в духе соцреализма — говорить исключительно о том, что действительно важно. В своем интервью 1975 года журналу The Paris Review он поделился своими творческими секретами.

1. Забудьте о мысли, будто вы когда-нибудь закончите свою работу. Не думайте о том, что надо написать 400 страниц — просто пишите по одной в день, это помогает. Однажды вы с удивлением обнаружите, что завершили свою работу.

2. Пишите свободно и так быстро, как можете — чтобы выплеснуть все на бумагу. Никогда не правьте и не переписывайте до тех пор, пока не поставите точку. Переписывание в процессе — это обычно не более, чем предлог, чтобы не двигаться вперед. Оно также препятствует свободному потоку мысли и ритму, которые приходят только при бессознательной работе с материалом.

3. Забудьте об аудитории. Во-первых, безликая масса напугает вас до смерти, во-вторых, она существует только в театре, а в литературе — нет. В литературе ваша аудитория — это один-единственный читатель. Я пришел к выводу, что иногда лучше всего выбрать кого-нибудь из знакомых или придумать воображаемого персонажа и писать для него.

4. Если сцена или глава не получается, и вам кажется, что вы могли бы лучше — оставьте ее в покое и идите дальше. Когда закончите, вы можете вернуться и, скорее всего, обнаружите, что причина вашей неудовлетворенности состояла в том, что эта часть текста просто оказалась не на месте.

5. Относитесь с осторожностью к эпизоду, который слишком дорог вашему сердцу и нравится вам намного больше, чем остальные сцены из вашего текста. Обычно такие эпизоды не вписываются в канву всего повествования.

6. Если вы пишете диалог — проговорите его вслух. Только тогда он зазвучит, как настоящая речь.

Курт Воннегут

Курт Воннегут — один из ключевых американских писателей и журналистов XX века, мастер сатирических рассказов и очерков. В своем видео-интервью он дал восемь советов о том, как написать хороший рассказ.

1. Распорядитесь временем читателя — человека вам совершенно незнакомого — таким образом, чтобы он ни на секунду не подумал, будто оно было потрачено впустую.

2. Дайте читателю хотя бы одного персонажа, с которым он мог бы себя хоть как-то ассоциировать.

3. Каждый герой должен чего-то хотеть — даже если это просто стакан воды.

4. Каждое предложение должно преследовать одну из следующих целей — либо раскрывать характер, либо развивать действие.

5. Начните настолько близко от развязки, насколько возможно.

6. Будьте садистом. Не важно, как милы и невинны ваши герои, — пусть с ними случаются ужасные вещи. Тогда читатели увидят, из чего эти люди на самом деле сделаны.

7. Пишите, чтобы удовлетворить только одного человека. Если вы, так сказать, откроете окно и предложите свою любовь всему миру, ваша история подцепит пневмонию.

8. Предоставьте читателям в сжатом виде как можно больше информации. К черту саспенс! Читатели должны полностью разбираться в том, что происходит, и быть в состоянии закончить историю без вашей помощи, даже если тараканы сожрут последние страницы книги.

Джек Керуак

«Постулаты и техники для прозы и жизни» Джека Керуака — настоящая медитация на тему литературы и жизни в целом. Некоторые исследователи утверждают, что в комнате поэта-битника Аллена Гинзберга на стене висел лист с «Постулатами», которые впоследствии вдохновили его на написание знаменитой поэмы «Вопль».

Постулаты и техники для прозы и жизни

1. Исписанные скорописью тайные записные книжки и набранные на машинке в припадке безумия страницы текста — для собственного удовольствия.

2. Восприимчивость ко всему, открытость, желание слушать.

3. Никогда не напиваться вне дома.

4. Любить свою жизнь.

5. Любое чувство найдет выход и форму.

6. В буквальном смысле избавиться от грамматического и синтаксического аспекта.

7. Рассказывать истинную историю мира во внутреннем монологе.

8. Принять потерю — навсегда.

9. Верить в святую кривую жизни.

10. Пытаться передать тот поток, который уже бушует в голове.

11. Вы — всегда гений.

theoryandpractice.ru/

@темы: Теория

---

[Yin]

21.09.2010 в 13:42

Пишет  Щоденник.юа:

Когда интернет отвлекает
Кори Доктороу, журналист, писатель, блоггер и просто приятный человек, предлагает несколько способов оптимизации работы для своих коллег-писателей-журналистов и не только.

Сайт научно-популярного журнала Locus, предлагает нам статью своего штатного обозревателя Кори Доктороу, о влиянии интернета на концентрацию во время рабочего процесса. Я перевел его статью так как нашел в ней много интересных и полезных штук и для себя и, думаю, для всех пользователей Lookatme.

И, действительно, сколько раз раньше мои пальцы сбивались на то, чтобы ответить друзьям-коллегам в skype, уму не постижимо. Что ж, вот вам несколько переведенных способов, которые мне, в частности, помогли избежать такого впредь.


Кори Доктороу: Писать не отвлекаясь

Мы понимаем, что наши читатели постоянно отвлекаются. Иногда, они просто чертовски сильно отвлекаются на то, что в Интернете лежит лишь в одном клике от них. Но естественно писатели тоже сталкиваются с той же замечательной проблемой: безумный мир информации, коммуникации и общения, который прячется за экранами ваших мониторов, в одном alt+tab от вашего текстового редактора.

Одним из худших советов, которые я когда-либо получал по поводу своей работы, стал тот, который говорил мне, что я должен держаться подальше от Интернета, потому что он сожрет все мое время и никак не поможет моему писательству. Этот совет был плох с творческой, профессиональной, художественной и личной точек зрения, но я знаю человека, который мне так любезно дал этот совет. То и дело, когда я вижу новый сайт, игру или сервис, я просто чувствую, как прорва бесполезной информации готова вывалиться на меня и наполнить каждую драгоценную секунду моего времени. Как новоиспеченный отец, который пишет, по крайней мере, в среднем, книгу в год, полдюжины колонок в месяц, десять, а то и больше постов в блоги в день, плюс просматривает рассказы, романы, речи и прочее, я знаю цену времени, и знаю, на сколько опасно отвлекаться.

Но мы с Интернетом всегда были в хороших отношениях. Он развивал меня в творческом и эстетическом плане, он помогал мне в работе и просто так, и за каждую секунду, которую он крадет у меня, он приносит мне тысячи удовольствий. Вряд ли я когда-либо перестану пользоваться им, также, как вряд ли я когда-либо перестану читать художественную литературу или откажу себе в других прекрасных пороках.

Мне думается, что я понял, как справиться с отвлечением внимания посредством нескольких простых способов, которые я практикую уже несколько лет. Иногда, я все еще чувствую себя измотанным от переизбытка информации, но уже реже, чем раньше. Чаще всего, я полностью выполняю намеченный объем работы и моя муза никогда не покидает меня. Вот как я это делаю:

Четкий график работы

Когда я работаю над рассказом или романом, я ставлю перед собой скромную цель – писать одну-две страницы каждый день – и ежедневно двигаюсь к ней, не делая ничего больше, пока я работаю. Не то чтобы есть необходимость скрыться от внешнего мира нанесколько часов к ряду, но заставить этот внешний мир заткнуться на 20 минут очень даже возможно. Выдавая по странице каждый день, я выдаю больше ,чем один роман в год – считайте сами – ведь каждый день всегда можно найти 20 минут, неважно что происходит. Двадцать минут - это довольно короткий промежуток времени, который в случае чего, можно украсть у сна или перерыва на обед (хотя в привычку это входить не должно). Секрет в том, чтобы работать понемногу каждый день, включая выходные, чтобы не расслабляться, и таким образом позволить своим мыслям настраиваться на то, что вы будете писать на следующий день. Попробуйте обдумать свои мысли и продумать детали, так у вас уже появится готовый материал, когда вы сядете за клавиатуру на следующий день.

Оставляйте шероховатости

Когда вы достигаете своей ежедневной цели, остановитесь. Остановитесь, даже если вы на середине предложения. Особенно, если вы на середине предложения. Таким образом, когда вы на следующий день сядете за клавиатуру, вы продолжите свою мысль, и вас будет некий толчок перед началом работы. Вязальщицы обычно оставляют нити пряжи торчащими из материала, над которым они ежедневно работают, так что они знают, где продолжать работу на следующий день – они называют это «совет». Гончары всегда оставляют шероховатости на влажной глине, прежде, чем погружать ее в пластик на ночь, потому что очень сложно приступать к работе когда, материал совсем гладкий.

Никаких исследований

Исследовать не значит писать, и наоборот. Когда вы доходите до фактов, которые вы можете прогуглить за несколько секунд, не делайте этого. Не сдавайтесь, не смотрите длину Бруклинского Моста, население Род-Айленда или расстояние до солнца. Это все вас отвлечет – бесконечное кликанье, которое превратит ваши двадцать минут сочинительства в полдня ленивого блуждания по сети. Вместо этого, делайте так, как делают журналисты:пишите «TK» там, где должен быть факт, который вам нужен, например: «Бруклинский мост, все ТК футов, парил в облаках, словно воздушный змей». Буквенное сочетание «ТК» появляется в очень небольшом количестве английских слов, так что быстрый поиск по документу по запросу «ТК» скажет вам, остались ли какие-либо факты на проверку. И ваш редактор или корректор сразу заметит пропущенный факт и своевременно укажет вам на него.

Никаких церемоний

Забудьте все советы о том, что нужна правильная атмосфера для того, чтобы к вам снизошла муза. Забудьте о канделябрах, музыке, тишине, хорошем стуле, сигарете или о том, что нужно уложить детей. Хорошо, конечно, когда все ваши потребности удовлетворены, перед тем, как вы садитесь за работу, но если вы себя в этом убедите, то писать вы тогда сможете только в идеальном мире, и так вы добавите к проблеме поиска двадцати свободных минут в день, проблему поиска правильной обстановки. Когда есть свободное время, просто садитесь за клавиатуру и пишите. Уж двадцать-то минут вы сможете справиться с шумом-тишиной-детьми-дискомфортом-голодом.

Убейте ваш текстовый редактор

Word, GoogleOffice и Open Office все эти программы наполнены ненужными и сбивающими с толку установками, инструментами и автоматическими чекерами, с которыми вы можете сидеть и играться целую вечность. Забудьте о них. Все это отвлекает ваше внимание, и последнее, что вам нужно это то чтобы ваша программа заканчивала за вас слова, «исправляла» правописание, критиковала структуру предложения и т.д. Программисты, которые, возможно, разрабатывали и писали ваш любимый текстовый редактор целый день, каждый день, и у них, знаете ли, есть возможность купить или заполучить любую программу для того, чтобы вводить текст в компьютер. Но они не пользуются Wordом. Они пользуются редакторами вроде vi, Emacs, TextPad, BBEdit, Gedit, и прочими базовыми программами. Это самые древние, надежные и полезные программы в истории (так как они стоят у истока других программ) и у них практически нет функций отвлекающих внимание. Зато у них есть замечательные функции поиска и замены. Лучше всего, это простой .txt файл, который может быть прочитан практически любым приложением на вашем компьютере, который можно напрямую вставить в тело письма и который не переносит вирусов.

Коммуникация отвлекает

Самая большая помеха концентрации это высокотехнологичная система отвлекания: IM, всплывающие письма, окна, обновление ваших RSS потоков и прочее. Все, что требует и ждет от вас ответной реакции, даже подсознательно, отвлекает ваше внимание. Все, что появляется на вашем мониторе, чтобы сообщить вам о чем-нибудь новеньком, отвлекает ваше внимание. Приучите ваших друзей и членов семьи использовать e-mail или чат-программы и тому подобное в общении с вами только в назначенное вами время, что не потребует вашего внимания сию же секунду, таким образом, вы выжмите свои двадцать минут. Ради всего святого, спланируйте ваше общение – голосовое, текстовое, видео, - иначе оставив чат-программы включенными, вы все равно, что вешаете огромную табличку с надписью «ОТВЛЕКИТЕ МЕНЯ» над своим рабочим местом, и она достаточно ярко сияет, чтобы ее заметил весь мир.

Я не претендую на то, что изобрел все эти способы, просто они сделали 21 век приятным для меня.
[lookatme.ru]

@темы: Мотивация

---

[Yin]

16.01.2010 в 16:59

Пишет  Jean Sugui:

Фрирайтинг
Фрирайтинг — это погружение в свободный поток слов, цель которого — преодолеть барьеры и фильтры внутреннего цензора. Спектр применения этой техники очень широк, от развития креативности до повышения качества текстов. Среди известных пропагандистов фрирайтинга — Джулия Кэмерон, известная многим своей книгой The Artist’s Way (»Путь художника»), и Питер Элбоу, автор Writing with Power — великолепной книги для будущих писателей и всех, кто имеет дело с написанием текстов.

Когда использовать фрирайтинг?

01. Когда нужно написать текст, который кажется трудным (статью о фрирайтинге, завязку романа, письмо любимому начальнику или обиженному покупателю).
02. Когда нужно найти новые неожиданные идеи и точки зрения в работе над сложной проблемой.
03. Когда нужно вытащить на поверхность свои мысли по поводу какой-то темы.
04. Когда нужно снять напряжение, разгрузить сознание от мусора.
05. Когда нужно преодолеть творческий блок — например, в литературной работе.
06. Когда привычка постоянно оценивать написанное мешает импровизировать, играть, пробовать новые подходы.

Инструкция

Поставьте будильник на 5 минут вперед и в течение этого времени пишите все, что приходит в голову (в зависимости от ваших целей вы можете выбрать определенную тему или обойтись без нее). Придерживайтесь следующих правил:

01. Пишите быстро, не останавливаясь и не перечитывая написанное, пока не закончится отведенное время.
02. Не исправляйте ошибок, ничего не зачеркивайте, не следите за грамматикой и пунктуацией, логикой и стилем. Никто, кроме вас, не будет это читать.
03. Если мысль отклонилась о темы, позвольте ей это. Если писать не о чем, пишите все что угодно — хотя бы о том, что писать не о чем — пока в голову не придет следующая мысль.
04. Если вы чувствуете дискофморт или скуку, спросите себя, что вас беспокоит, и пишите об этом.

Когда время закончится, сделайте небольшой перерыв и затем внимательно прочтите написанное. Отметьте живые фрагменты текста, зафиксируйте идеи, запишите возникшие вопросы.

Практические советы

01. Если вы используете фрирайтинг для работы с текстами, используйте более длинные сессии — по 10—15 минут. Важно, чтобы за время сессии вы успели выговорить все, что находится на поверхности сознания, и добраться до более глубоких пластов.
02. Помимо прочего, фрирайтинг помогает освободиться от мешающих эмоций. Например, если вам нужно написать письмо человеку, на которого вы сердитесь, то, как бы вы ни старались быть объективным и беспристрастным, в вашем тексте все равно будут проскальзывать нотки гнева, возможно на чисто подсознательном уровне. Но если вы вначале дадите себе волю и напишете абсолютно все, что думаете, в режиме фрирайтинга, а затем, освободившись от всего этого, напишете по существу, итоговый результат может быть куда лучше.

Взято отсюда

@темы: Теория, Упражнения